— Я не спорю, я говорю, что не понимаю, — сказалъ князь,[1] отставая и смѣющимися глазами глядя на Левина, очевидно ожидая отъ него поддержки. — Я вотъ очень радъ встрѣтиться съ вами, — продолжалъ онъ, обращаясь къ Сергѣй Иванычу, — вы мнѣ объясните то, что я не понимаю.
— То есть что же вы не понимаете?
— Я вотъ у Константина спрашивалъ, но онъ не умѣлъ мнѣ растолковать, что такое братья Славяне и почему мы ихъ такъ страстно любимъ.
— Братья Славяне — это народы однаго съ нами происхожденія, одной вѣры, находящіеся подъ властью Турокъ, — совершенно серьезно отвѣчалъ Сергѣй Иванычъ.
— Но отчего же мы до сихъ поръ никогда ничего не слыхали про нихъ, только въ географіи учили?
— А это оттого, что мы всегда знали всѣ подробности о томъ, чего намъ не нужно знать. Мы знаемъ басковъ и ирландцевъ, а нуждъ своихъ братій не знаемъ.
Серьезный и спокойный тонъ, съ которымъ отвѣчалъ Сергѣй Иванычъ, смутилъ князя. Онъ не находилъ болѣе мѣста для возраженій и, главное, для шутки, которая въ его разговорахъ всегда бывала главнымъ орудіемъ.
— Да такъ, но отчего же мы такъ вдругъ всѣ возгорѣлись любовью? — сказалъ онъ.
— Оттого что узнали своихъ братьевъ и оттого что ихъ страданія возбудили наше сочувствіе, — сказалъ Сергѣй Иванычъ, взглянувъ на брата.
— То есть я думаю, — сказалъ Левинъ, которому было жалко смущеннаго князя, — что князь хочетъ сказать, что трудно предположить, чтобы мы вдругъ полюбили людей, которыхъ мы не знаемъ, и что тутъ есть много ненатурального.
— То есть почему же ты находишь, что ненатурально то, что народъ почувствовалъ свою кровную связь съ братьями и встрепенулся какъ одинъ человѣкъ?
— Я жилъ за границей, читалъ русскія газеты и думалъ, что въ самомъ дѣлѣ вся Россія съ ума сошла отъ любви къ Славянамъ, и очень огорчался, что я ничего не испытываю, но, пріѣхавъ сюда, я успокоился. У насъ въ деревнѣ никакого нѣтъ сочувствія.
— Нѣтъ, папа, какже нѣтъ? А воскресенье въ церкви, — сказала Долли, прислушивавшаяся къ разговору.
Въ комнатѣ было прохладно, тихо. Въ далекѣ, въ саду, были слышны вскрики Доллиныхъ дѣтей. Но Кити не хотѣлось
- ↑ Зачеркнуто: — Князь говоритъ, что мы кричимъ, какъ лягушки передъ дождемъ, — все также спокойно улыбаясь, сказалъ Сергѣй Иванычъ. — Нѣтъ, я не про васъ, я про газеты, — сказалъ князь.
