пухлой рукой черный ящикъ, и тщетно пытался быть спокойнымъ. Онъ краснѣлъ, тяжело дышалъ и безпокойно оглядывался на шумѣвшихъ вокругъ него дворянъ.[1] Сначала говорилъ Свіяжскій, очень громко и точно, требуя повѣрки суммъ. Потомъ противъ повѣрки суммъ нескладно говорилъ старичекъ. Потомъ опять за повѣрку говорилъ юноша очень ядовитый, потомъ заговорилъ Сергѣй Ивановичъ. Сергѣй Ивановичъ былъ однимъ изъ членовъ комиссіи, разсматривавшей употребленіе губернскихъ суммъ и потому засѣдавшей за столомъ вмѣстѣ съ Предводителемъ и другими членами. Всѣмъ было извѣстно ораторское искусство Сергѣя Ивановича, и большинство слушало его, какъ Пати, озабоченное только тѣмъ, какъ бы не пропустить то мѣсто, которое будетъ замѣчательно и которое будутъ повторять.
Замѣчательное было только въ концѣ отчета о дѣйствіяхъ комиссіи. Комиссія выработала слѣдующія данныя. Точно, ясно и особенно учтиво Сергѣй Ивановичъ изложилъ ихъ и отвѣтилъ на предложеніе Предводителей партіи стараго губернскаго о томъ, чтобы по примѣру прежнихъ годовъ не тратить времени на повѣрку суммъ, а благодарить всѣмъ составомъ нашего глубокоуважаемаго Михаила Ивановича за понесенные имъ труды и перейти къ слѣдующимъ занятіямъ. На это предложеніе Сергѣй Ивановичъ замѣтилъ, не глядя на еще болѣе взволновавшагося Предводителя, что комиссія пришла къ убѣжденію, что ни господа Дворянскіе Предводители, ни мы не имѣемъ права лишать Его Превосходительство того внутренняго удовлетворенія, которое онъ въ виду всей массы дворянъ испытываетъ, отдавъ отчетъ въ столь преуспѣвавшихъ подъ его мудрымъ распоряженіемъ дворянскихъ суммахъ.[2]
Слова эти, къ удивленію Левина, не видѣвшаго въ нихъ ничего особеннаго, возбудили въ новой партіи тихое и достойное одобреніе, въ старой же партіи — страшное возбужденіе и озлобленіе. Нѣсколько Предводителей и нѣсколько лицъ, окружавшихъ столъ, заговорило вдругъ.
— Не надо. Не хотимъ отчета. Благодаримъ. Вѣримъ.
Поощренный этими криками, Губернскій Предводитель всталъ и заговорилъ искренно взволнованнымъ голосомъ. Слова его были не значительны, онъ говорилъ о довѣріи дворянства, о любви къ нему, которой онъ не стоитъ, ибо вся заслуга его — въ преданности дворянству, которому онъ посвятилъ 12 лѣтъ службы. Но чѣмъ дальше онъ говорилъ, тѣмъ чувствительнѣе становилась его рѣчь. Онъ самъ останавливался отъ слезъ. Происходили ли эти слезы отъ сознанія несправедливости къ нему, отъ любви къ дворянству или отъ натянутости положенія, въ которомъ онъ находился, чувствуя себя окруженнымъ
- ↑ Зачеркнуто:. и на медленно отчеканивающаго каждое слово ⟨Свіяжскаго⟩ Сергѣя Ивановича.
- ↑ В подлиннике: суммъ
