— Анна, это не хорошо. Я всю жизнь тебѣ готовъ отдать, а ты...
— Да, жизнь ты готовъ отдать и все, но не можешь дать того простого, чтобы Долли не просила не возвращать визита.
— Да это вздоръ. Я это докажу.
— Нѣтъ! не вздоръ. А у насъ остается одно — роскошь (я видѣла, какъ она смотрѣла на эту роскошь, и она, роскошь, мнѣ противна стала) и... любовь, вотъ эта любовь. И надо.
Она обняла его голову и прижала къ своей груди.
Черезъ часъ они еще разговаривали.
— Ты поѣзжай въ Москву, но, Алексѣй, если ты подумаешь, то ты увидишь, что намъ непремѣнно надо ѣхать отсюда.
— Я сдѣлаю все, что ты хочешь, — сказалъ онъ холодно.
— Да, и поѣдемъ въ Петербургъ. Я здѣсь не могу жить, пойми это.
— Что ты велишь, то мы сдѣлаемъ.
Она замолчала, а онъ тяжело вздохнулъ и сталъ готовить новый планъ жизни, но все было неясно и страшно.
Несмотря на увѣренія Степана Аркадьича, которому въ своей безпомощной растерянности повѣрилъ Алексѣй Александровичъ, несмотря на увѣренія о томъ, что все это очень просто, даже самъ Степанъ Аркадьичъ увидалъ, что дѣло развода не очень просто. Алексѣй Александровичъ соглашался оставить жену, т. е. отпустить ее, и не требовать развода для себя. Онъ соглашался на то, чтобы меньшой, не его ребенокъ-дѣвочка носила его имя. И онъ думалъ, что онъ сдѣлалъ все, что могъ, для того чтобы простить обиду; о томъ, чтобы послѣ его великодушія отъ него еще бы требовали какихъ нибудь жертвъ, ему и не приходило въ голову, тѣмъ болѣе что, какъ ни велико было то зло, которое ему сдѣлали эти 2 человѣка, его бывшая жена и Вронской, онъ зналъ, что они чувствуютъ зло, сдѣланное ему, мучаются совѣстью и цѣнятъ его великодушіе. Но не прошло 3-хъ мѣсяцевъ, какъ отъ него потребовали еще новыхъ жертвъ, казавшихся ему невозможными.[1] Явился вопросъ: какое имя будетъ носить будущій ребенокъ Анны и Вронскаго. Являлось три альтернативы: или дѣти будутъ носить незаконное имя Каренина, или онъ долженъ доказать законно преступную связь жены, или онъ долженъ былъ, принявъ на себя постыдныя улики прелюбодѣянія, допустить разводъ для себя, какъ для виновной стороны. Въ обоихъ первыхъ случаяхъ страдали бы другіе, только въ послѣднемъ случаѣ страдалъ онъ одинъ. И какъ ни ужасны были для него ложные униженія, черезъ которыя онъ долженъ былъ пройти, онъ исполнилъ то, что отъ него требовали. И
- ↑ Зачеркнуто: Анна была беременна и
