Но опять въ выраженіи его лица была нерѣшительность. Она тотчасъ же замѣтила слѣдъ воспоминаній того, что онъ думалъ о ней утромъ.
«Онъ не думаетъ, что будетъ во вторникъ, когда я должна ѣхать въ Петербургъ. Онъ не говоритъ, что именно надо предпринять, чтобы этаго не было, что мнѣ дѣлать сейчасъ — завтра. Онъ ждетъ чего то».
Онъ цѣловалъ ея руку; она молча посмотрѣла на его голову, и слезы вступили ей въ глаза.
— А если бы и было! — продолжала она, прерываясь, чтобы удержать эти слезы.[1] — Развѣ есть что нибудь унизительнаго въ томъ...[2]
— Разумѣется, — повторилъ онъ, стараясь только успокоить ее.[3]
— Разумѣется, разумѣется, что я погибшая женщина, я любовница твоя и прошу тебя оставить меня. Чего же тутъ стыдиться, чему гордиться. — И она зарыдала. — Боже мой, Боже мой! Какъ низко я упала.
Что то поднималось въ его носѣ, защипало ему въ носу. Онъ былъ тронутъ, онъ готовъ былъ плакать и потому не сейчасъ могъ отвѣтить. Она тихо плакала.
— Зачѣмъ медлить, — сказалъ онъ, — оставь его. Завтра я пріѣду и поѣдемъ. Мнѣ все равно.
- ↑ Зачеркнуто: стыда
- ↑ Зач.: чтобы жить въ домѣ мужа.... и, обманывая его, тайно видѣться съ любовникомъ... Не знать его жизни, не принимать въ ней участія, а пользоваться минутами свиданья, какъ эти женщины. — Анна, что я сдѣлалъ? За что ты меня наказываешь? Этаго не должно быть.... — Не должно быть, — продолжала она, не глядя на него, — такъ что же будетъ? Быть выгнанной изъ дома мужа и быть признанной любовницей. Тутъ ничего нѣтъ унизи... — Она зарыдала и встала, чтобы уйти куда нибудь... — Анна, ради Бога. — Что же, что же дѣлать! — вскрикнулъ онъ, вскакивая, отчаяннымъ жестомъ закрывая лицо руками. Она остановилась, подошла къ нему и отвела его руки. — Мнѣ жалко тебя. Ты не виноватъ, но мнѣ больно. Я такъ измучилась эти дни. И эта мысль вернуться къ нему во вторникъ! — Зачѣмъ? ⟨этаго не будетъ. Завтра все, все рѣшится⟩. Зачѣмъ? надо уѣхать нынче. Сейчасъ. Да, — говорилъ онъ. Лицо его выражало такое страданіе, что ей жалко стало его. Притомъ она выплакала уже свое горе, она высказала свой стыдъ и перестала думать о себѣ. — Нѣтъ, нѣтъ, я спокойна. Нынче, сейчасъ ничего не рѣшится и не можетъ рѣшиться ничего. Во вторникъ я поѣду и напишу тебѣ. Не противорѣчь. Это рѣшено, и это будетъ. — Но разводъ возможенъ? — Это послѣ, но теперь... Изъ столовой слышались слова подходившихъ гостей. Анна остановилась. — Я ѣду во вторникъ и напишу тебѣ и не перемѣню своего рѣшенія.
- ↑ Зач.: Но это слово переполнило
