Или любилъ удить рыбу и даже, какъ замѣтилъ Константинъ Левинъ, какъ будто и гордился тѣмъ, что можетъ любить такое глупое занятіе. Но Константину Левину скучно было сидѣть, слушая его, особенно потому, что онъ зналъ — безъ него возятъ навозъ на нелѣшеную десятину и навалятъ Богъ знаетъ какъ, если не посмотрѣть, и рѣзцы въ плугахъ не завинтятъ, а поснимаютъ и скажутъ, что соха матушка.
— Да будетъ тебѣ ходить по жарѣ, — говорилъ ему Сергѣй, когда онъ уходилъ.
Кромѣ того, братъ не переставалъ ему выговаривать за то, что онъ бросилъ земство. Одинъ разъ у нихъ былъ длинный разговоръ объ этомъ и почти споръ, въ которомъ Константинъ Левинъ чувствовалъ, что онъ совершенно осрамился и все таки не могъ согласиться съ братомъ.[1]
Въ первыхъ числахъ Іюня случилось, что старуха тетушка, сходя съ крыльца, поскользнулась, упала и свихнула руку въ кисти. Послали за земскимъ докторомъ. Пріѣхалъ молодой, болтливый, только что кончившій курсъ студентъ. Онъ осмотрѣлъ руку, сказалъ, что не вывихнута, и, оставшись обѣдать, видимо наслаждался бесѣдой съ знаменитымъ Левинымъ и разсказывалъ всѣ уѣздныя сплетни, жалуясь на дурное положеніе земскаго дѣла. Когда докторъ уѣхалъ, Сергѣй Левинъ съ удочкой собрался на рѣку, и Константинъ Левинъ, которому нужно было на пахоту и посмотрѣть луга, вызвался довести брата въ кабріолетѣ.
Было то время года — перевала весны въ лѣто, то время, когда урожай уже опредѣлился, рожь уже вся выколосилась и, сѣро зеленая, неналитымъ еще легкимъ колосомъ, волнуется по вѣтру; когда желтозеленые овсы выбиваются кое гдѣ въ метелку и по нимъ сидятъ еще не выполоные старые, развѣтлившіеся кусты желтой травы; когда гречихи у хорошихъ хозяевъ посѣяны и лопушатся, скрывая землю, и только старовѣры сѣютъ, поминая Акулину гречишницу; когда убитые скотиной пары съ трудомъ до половины вспаханы съ оставленными дорогами, которыхъ не беретъ соха; когда накатаны жесткія дороги на поля возкой навоза и присохшія кучи все таки пахнутъ на заряхъ навозомъ, сливающимся съ запахомъ меда
- ↑ Зачеркнуто: Къ нимъ пріѣзжалъ сосѣдъ Константина Левина, докторъ земскій къ тетушкѣ, вывихнувшей палецъ, и докторъ этотъ разсыпался передъ знаменитымъ Левинымъ и разсказывалъ все, что дѣлается въ уѣздѣ. Сергѣй Левинъ внимательно слушалъ и разспрашивалъ и сказалъ ему кое какія замѣчательныя слова. — Ну, однако, — началъ Сергѣй Левинъ, когда докторъ уѣхалъ, — это ни на что не похоже, что у васъ дѣлается въ уѣздѣ, какъ мнѣ поразсказалъ этотъ господинъ. И воля твоя, Костя, это нехорошо, что ты не ѣздишь на собранія и вообще не принимаешь участія въ Земствѣ. Если мы, порядочные люди, удалимся, они, эти господа, заберутъ все въ руки. Вонъ онъ разсказываетъ, что выбрали этаго дурака въ Председатели Управы, и онъ беретъ съ насъ же 2000 жалованья, и ни школъ, ни фельшеровъ, ни
