Страница:L. N. Tolstoy. All in 90 volumes. Volume 2.pdf/266

Эта страница не была вычитана

прежде слыхалъ и догадывался, что, кромѣ насъ, существуютъ люди; но я какъ-то до сей поры плохо вѣрилъ въ это. И теперь я убѣжденъ, что мысль переходить въ убѣжденіе только однимъ извѣстнымъ путемъ, часто совершенно неожиданнымъ и совершенно особеннымъ отъ путей, которые, чтобы пріобрѣсти то же убѣжденіе, проходятъ другіе умы.

Глядя на сотни дворовъ въ деревняхъ, которыя мы проѣзжали, на бабъ и ребятишекъ, которыя съ минутнымъ любопытствомъ обращали глаза къ шумящему экипажу и изчезали навсегда изъ глазъ; глядя на мужиковъ, которые не только не снимали шапокъ передъ нами, какъ я привыкъ это видѣть въ Петровскомъ, не удостоивали насъ даже взглядомъ, такъ они были заняты своимъ дѣломъ или мыслями — мнѣ приходили въ голову такіе вопросы: что же ихъ занимаетъ, ежели они нисколько не заботятся о насъ? и изъ этихъ вопросовъ возникали другіе: какъ же они живутъ, какъ живутъ ихъ дѣти, есть ли у нихъ матери, любятъ ли они ихъ, или бьютъ? и т. д. и т. д. — Поздно вечеромъ, напившись чаю съ баранками, мы улеглись съ Володей на каретныя подушки, принесенное Михѣемъ пахучее сѣно; Михей постелилъ свою шинель подлѣ насъ, но еще не ложился. Полный мѣсяцъ свѣтилъ въ маленькое окно, и я, сколько не ворочался и какъ не перекладывалъ подушку, никакъ не могъ заснуть. Черезъ сѣни въ другой комнатѣ спала Мимы съ дѣвочками, но онѣ еще не улеглись, потому что изрѣдка отворялась дверь, и слышны были по сѣнямъ шаги ихъ горничной Маши. (Здѣсь, да извинитъ меня читатель, я долженъ обратить его вниманіе на горничную Машу, какъ на лицо, исторія котораго, хотя не тѣсно связана съ моею собственной, но всегда шла съ нею рядомъ и всегда находилась подъ раіономъ [?] моихъ наблюденій, такъ какъ Маша была первая женщина, на которую я сталъ смотрѣть, какъ на женщину. Можетъ быть я пристрастенъ, но, по моему мнѣнію, трудно встрѣтить болѣе обворожительное существо. —

Лицо у нея было тонкое съ необыкновенно нѣжными голубыми глазами и съ крошечными розовыми губками, чрезвычайно мило, какъ листики цвѣточка, загнутыми кверху. Плечи у нея были чудесныя. Она была нѣсколько полна, и это прибавляло ей прелести въ моихъ глазахъ. Но все это я замѣтилъ только теперь, хотя знаю ее съ тѣхъ поръ, какъ самого себя. Она одѣвалась такъ, какъ одѣваются всѣ порядочныя горничныя: мило, скромно и просто — голубое холстинковое платьице, розовенькая косыночка и бѣленькій дорожный чепчикъ.) —

Дверь изъ половины Мими отворилась, послышались шаги Маши, вслѣдъ за тѣмъ крикъ испуга и голосъ Михея, говорившій съ упрекомъ: «Что это вы меня такъ испугались, Марья В.? развѣ я такой страшный?» — «Ахъ, пустите, Михей И.», и послышался шорохъ, какъ будто Михей держалъ ее, а она

257