Стр. 92, строки 27—28.
Вместо: и глаза его — в ж. ред.: Глаза
Стр. 92, строка 29.
Вместо: столь знакомое Константину — в ж. ред.: опять.
Стр. 92, строки 30—31.
Слов: и шеей, как будто галстук жал его; — в ж. ред. выше.
Стр. 92, строки 35—40.
Вместо: Он был кончая: он вспомнил всё это. — в ж. ред.: Да, он был совсем не такой, каким воображал его Константин. Как многое в его характере, из того, что делало столь трудным общение с ним, было позабыто Константином Левиным и как он всё это мучительно вспомнил теперь, когда увидал его лицо, в особенности это судорожное поворачивание головы!
Стр. 93, строка 2.
Вместо: он. — в ж. ред.: Константин.
Стр. 93, строка 27.
Вместо: дернулся шеей — в ж. ред.: покраснел
Ч. I, гл. XXV.
Стр. 94, строка 4.
После слов: производительная артель... — в ж. ред.: — говорил он, вопросительно и испуганно глядя на брата
Стр. 94, строки 9—10.
Вместо: Николай Левин продолжал говорить: — в ж. ред.: Николай Левин как будто понял его мысль. Он вдруг смутился, подернулся и начал горячо говорить, как бы возражая:
— Дело это такое же важное, как дело первых христиан. Точно так же эти люди гонимы, и точно так же они люди будущего.
Крицкий, слушая, улыбался, как показалось Константину Левину, презрительно, и он не мог удержаться, чтобы не сказать, обращаясь к Крицкому:
— Но разница в том, что христиане признавали одно орудие: любовь и убеждение.
— Я с своей стороны не утверждал, чтобы мы были подобны первым христианам; я, признаюсь вам, и не знаю, чтò они проповедывали, да и не хочу знать, — сказал Крицкий с улыбкой злою и враждебною, напоминавшею выражение собаки, показавшей зубы. — Мы предоставляем проповедывать любовь тем, кто доволен существующим порядком вещей. А мы признаем его прямо уродливым и знаем, что насилие побеждается только насилием.
— Так что же значит производительная артель? — обратился Константин Левин к брату, не отвечая Крицкому.
— А вот что.
