И Марѳа побрела по тропинкѣ черезъ гумно ко двору.[1]
Проходя мимо току, Марѳа подмела раскиданныя ворошки и загнала куръ. Потомъ зашла въ конопи и подняла яичко. Кириловны не было въ избѣ, она пошла на рѣчку съ бѣльемъ.
— Поди, матушку посылай и Машку[2] возьми, — сказала Марѳа дѣвчонкѣ и сѣла на лавку противъ печки. —
Когда старуха пришла, Марѳе опять полегчило, и она хотѣла опять идти на гумно. — Но свекровь не велѣла ей.
— Ты хоть хлѣбушки вынь, а ужъ видно я съѣзжу. А коли что, ты за Сидоровной Машку пошли.
Во вторую поѣздку Онисимъ взялъ съ собой мать.
Они сѣли въ одну телѣгу съ матерью.
— Самая пора нужная, а она рожать! Такое мое счастье. —
— А ты, Онисимушка, не грѣши, — сказала мать. Все отъ Бога. А ты какъ думаешь? Вѣдь и ей не легко. Значитъ Богу они нужны, коли родятся. —
— На кой ихъ лядъ. Дѣвокъ то.
— A грѣхъ! Развѣ она виновата. Такъ Богъ даетъ. Другой и съ ребятами мучается, а другой ⟨отъ дѣвокъ[?]⟩. Вотъ Петра зятя принялъ, лучше сына почитаетъ, такъ то. —
— Думали сыра, а она такъ провяла, ⟨что какъ сткло⟩. Только теперь не упустить, — сказалъ Онисимъ про рожь.
Съ старухой накладывать дѣло шло не такъ споро, какъ съ Марѳой. И они до обѣда провозились съ другой поѣздкой.
Когда они съ матерью вернулись съ возомъ изъ другой поѣздки, Дунька выбѣжала имъ навстрѣчу.
— Бабушка, поди къ мамушки. Она умираетъ. Я за Сидоровной бѣгала, да она въ Пашутина ушла.
Старуха слѣзла на улицѣ и пошла въ избу, а Онисимъ одинъ повелъ воза на гумно.
— Гдѣ жъ бабы то? — крикнулъ ему сосѣдъ, вывершивавшій свое одонье.
— Недосугъ! — отвѣчалъ Дмитрій. — Ему хорошо, какъ самъ шестъ, а одному и одонья не скласть. Небось не придетъ подсобить.
— Эй, Максимъ, поди дядѣ Онисима поскидай воза то, — какъ бы отвѣчая на его мысли, сказалъ сосѣдъ сыну. — Ничего. Обѣдать то еще рано, а мы всю привезли. —
— Ну спаси тебя Богъ, — сказалъ Онисимъ и сталъ развязывать возъ.
— Что кумъ? Али опять крестить?
— Да ⟨должно⟩, видно, что такъ.
— То то пословица: всѣмъ бы молодецъ, да дѣвичей отецъ. —
- ↑ Зачеркнуто: — Матушка, поди подай съ другаго воза, мочи моей нѣтъ. — Сказала она, входя въ избу. Старушка оправила платокъ на головѣ и пошла на гумно.
- ↑ В подлиннике: Машки
