насъ жившихъ людей, мы увидимъ одно и одно удивительное и страшное ⟨явленіе⟩ — люди родятся, ростутъ, радуются, печалуются, чего то желаютъ, ищутъ, надѣются, получаютъ желаемое и желаютъ новаго или лишаются желаемаго и опять ищутъ, желаютъ, трудятся, и всѣ — и тѣ, и другіе — страдаютъ, умираютъ, зарываются въ землю и изчезаютъ изъ міра и большей частью и изъ памяти живыхъ, — какъ будто ихъ не было и, зная что ихъ неизбѣжно ожидаютъ страданія, смерть и забвеніе, продолжаютъ дѣлать тоже самое.
Зачѣмъ? Къ чему? трудиться, достигать желаемаго, когда все кончится болѣзнью, страданіемъ, смертью и забвеніемъ. Мой удѣлъ страдать, мучаться и умереть. Если уже это неизбѣжно, то не лучше ли скорѣе, чѣмъ обманываться и ждать этаго? И какая разница между 80[1] годами жизни и однимъ часомъ, когда мнѣ предстоитъ вѣчность, безконечность времени, — смерти, безжизненности.
Для того, чтобы продолжать жить, зная неизбѣжность смерти, (а знаетъ эту неизбѣжность и 10 лѣтній ребенокъ) есть только два средства; одно — непереставая такъ сильно желать и стремиться къ достиженію радостей этаго міра, чтобы все время заглушать мысль о смерти, другое — найти въ этой временной жизни, короткой или долгой, такой смыслъ, который не уничтожался бы смертью. — И всѣ люди, которыхъ я зналъ и знаю, я самъ въ разныя времена моей жизни, всѣ люди прошедшаго, жизнь которыхъ я знаю, жили и живутъ или отдаваясь страстямъ, чтобъ заглушить мысль о смерти, или направляя жизнь такъ, чтобы дать ей смыслъ, неуничтожаемый смертью.
Только какъ исключеніе являются тѣ, всегда и всѣмъ ужасающіе, люди, которые не въ силахъ стремленіями страстей заглушить мысль о смерти и не въ силахъ найти смыслъ жизни, ⟨сами⟩ убиваютъ себя.
Желанія, заглушающія мысль о смерти, всегда свойственны человѣку, всегда однѣ и тѣже, особенно ярко они видны у дѣтей, для которыхъ такъ естественно изъ за вѣчно новыхъ, само собою возникающихъ желаній не видѣть предстоящей смерти, что этотъ путь жизни понятенъ всякому.
Другой путь, направляющій стремленія человѣка такъ, чтобы жизнь получала смыслъ, неуничтожаемый смертью — точно также простъ и естествененъ для человѣка, не разрушившаго тѣ вѣрованія, которыя были внушены ему при его воспитаніи и ростѣ. Путь этотъ есть вѣра. Нѣтъ народа изъ тѣхъ, которыхъ мы знаемъ и можемъ знать, въ которыхъ дѣти въ особенности матерями не воспитывались въ извѣстныхъ вѣрованіяхъ.
Вѣрованія же, всякая вѣра есть объясненіе смысла жизни, — такое, при которомъ смерть не нарушаетъ его, и указаніе на
- ↑ Цыфра: 80 переделана из: 70
