Страница:L. N. Tolstoy. All in 90 volumes. Volume 14.pdf/401

Эта страница не была вычитана

— Mon cher, je vous dois la vie,[1] — проговорил он, хватая руку Пьера. — Et moi qui croyais que vous êtes russe. Vous êtes français.[2]

Французский офицер был убежден, что человек, поступивший благородно, великодушно (естественно, что верхом благородства и великодушия от всякого другого человека было спасение его жизни), не мог быть не француз.

Но Пьер не скрывал уже своего знания французского языка, разочаровал его. Он сказал ему, что он был русский, что выстреливший в него был пьяный сумашедший. Французский офицер остановил сбежавшихся на выстрел двух солдат, пришедших с ним, и, взяв Пьера под руку, продолжая нежно благодарить его за спасение жизни, пошел с ним в комнату.

Испуганные женщины между тем, отняв уже безвредный мушкетон у Суворова, таща его за руки и колотя его в спину, втащили за перегородку.

Французский офицер назвал свой чин, имя и фамилию. Он был офицер 6-го гусарского полка и состоял ординарцем при итальянском короле. Его звали Эмиль Пончини.

— Qui que vous soyez, vous comprenez que je me sens lié à vous par des liens indissalubles. Disposez de moi,[3] — говорил он,[4] своими прекрасными, меланхолическими глазами глядя[5] в лицо Пьера.

Офицер попросил поесть. Пьер предложил ему чаю с молоком (у них на дворе была корова), и за чаем они разговорились. Пончини не мог понять того, что Москва пуста, что было вне всех предположений и всех правил. Он, очевидно, выражая взгляд всей армии и штабов, находился в недоумении человека, выступившего по всем правилам на дуэль на шпагах, ставшего в правильную позицию en garde[6] с поднятой левой рукой и с положением шпаги en tiers,[7] ожидая своего противника в том же положении и не находя ничего правильного в действиях противника. Попробовал дать положение шпаги кварты, секунды, даже квинты — всё нет шпаги противника, а противник стоит согнувшись, как-то боком, с чем-то страшным (чего нельзя видеть) в руках, с дубиной или с огромным камнем.

Пончини недоумевающе спрашивал Пьера, что такое значило это положение Москвы, к чему подвести это: сдана ли Москва? В этом случае отчего же не было депутации от жителей, іmplorant

  1. [Милый мой, я обязан вам жизнью,]
  2. [А я-то думал, что вы русский. Вы француз.]
  3. [Кто бы вы ни были, вы понимаете, я чувствую, что связан с вами неразрывными узами. Располагайте мною,]
  4. Зачеркнуто: Пьеру нежными, добрыми и умными и подписаны след. три слова.
  5. Зач.: на него и надписано: в лицо Пьера
  6. Первая позиция при фехтовании — [готов к защите].
  7. Третья позиция при фехтовании — [в положении терции].
400