один, слабый и беспомощный, и высокий старец в белом одеянии[1] стоял над ним и говорил ему:
— Имеющий уши — да слышит. Легче верблюду пройти в игольное ушко, чем богатому в царство небесное. Отдай всё и иди за мной.
— Но кому отдать? — спросил Пьер.
— Отдай всё, — повторил голос. — Имение твое дурно нажито, отдай его.
— Но кому? Как?
— Отдай его...[2] это были последние слова, и когда Пьер проснулся, как бы в ответ на эти сновиденья, первые слова, которые услыхал Пьер,[3] были слова дворецкого, доносившего, что есть приказ от начальства уезжать всем из Москвы, что Москву сдают неприятелю, что все бегут и едут.
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того, чтобы итти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо с тем, чтобы убежать от всех людей этих и от своего богатства и дома, которые сами собой отдавались неприятелю и спасали его от непреодолимого затруднения: кому и как отдать их?[4]
В середине лета Элен жила в Петергофе, как и всегда окруженная цветом петербургского общества. Но, как и обыкновенно во время лета, характер кружка Элен несколько изменился. Вследствие не политических, а географических соображений (того, что жили рядом люди чужого кружка, а люди своего кружка жили в Царском и Павловском) в общество Элен вошли люди противуположные ее[5] общественному бонапартистскому направлению. В числе этих людей был один легитимист M-r de Shabor, живший в Петергофе и пленившийся красотой de la belle Hélène и сделавшийся ее домашним человеком. В продолжение лета, когда все были разрознены, всё было хорошо. Встречаясь и принимая посещения своего прежнего домашнего человека, Элен небрежно представляла M-r de Schabor и в его отсутствие говорила про него с ласковым пренебрежением: N’est ce pas qu’il est très gentil, mon petit M-r de Shabor?[6]
- ↑ Зачеркнуто: подошел к нему и надписан конец фразы.
- ↑ Надписаны след. шесть слов.
- ↑ Зач.: проснувшись
- ↑ Зач.: Письмо, которое получил Пьер от Элен, имело совсем отличный характер от всех прежних ее писем. Письмо это было складно, красноречиво и тонко составлено и было написано Эленой Васильевной под диктовку ⟨почти⟩ своего directeur de conscience [блюстителя совести], известного французского иезуита à robe courte [в коротком платье], то есть такого, который свой духовный сан скрывал под светским одеянием и который принял живое участие в спасении души своей духовной дочери.
- ↑ Зач.: знамени и надписано Толстым окончание фразы.
- ↑ [Не правда ли, он очень мил, мой маленький господин де Шабор?]
