— Замужем, ваше сиятельство, — улыбаясь ямочками, сказала Аксюша, — разве не изволите помнить? Мы у вас с мужем тогда были с поклоном.[1]
Я ничего не горжусь, что я будто чиновница стала. Бывают и благородные хуже простых. Напрасно так обо мне думали...
— Ты что же, уезжаешь с мужем? — спросил Пьер.
— Нет, ваше сиятельство, куда ж ехать нам. Я думаю, тоже люди... А вы изволите?..
В это время они вошли в ворота маленького домика. Пьер остановился и взял ее за руку.
— Аксюша, поместишь ты меня у себя в доме, чтоб никто не знал? Я тебе заплачу за это, но только теперь у меня денег [нет.] Ты извощику отдай, но чтобы никто не знал.[2]
— Ах, батюшка, ваше сиятельство, всей душой. Пожалуйте, осчастливьте. Я, ваше сиятельство, никогда не была и не буду интересанкой. Может, помните, какая Аксюша была, — сказала она с веселой кокетливостью. — Я всей душой рада.
— Ну, пойдем, — и Пьер большими шагами пошел с ней[3] на крыльцо.
Аксюша, не переставая, говорила, рассказывала про то, как она живет с старухой матерью, с дочерью и мужем, о том, что муж большого ума человек, но ослаб и к вину склонен, что у нее знакомые благородные есть, что она к княжне Грузинской вхожа и что она всей душой рада, но что боится, как бы графу не показалось низко у нее жить.
— Только муж твой не рассказал бы, — сказал Пьер.
— Муж-то, Тимофеич, — смеясь, сказала она. — Он теперь, как ребенок малый, что я велю, то и будет. Ослаб человек, а большого ума. И генерал ихний говорил, что кабы он не пил так, этому человеку цены нет, и я бы с ним, говорит, в жизнь не расстался, а теперь ослаб.
Что же, ваше сиятельство, неужели правда, что так Москву и отдадут? Мы читали указ, так там сказано.
— Да, отдадут, — сказал Пьер.[4]
— А я так сужу, ваше сиятельство, мое дело женское, что француз — всё одно люди, и только с ним обойтись, он и ничего. Всё обхожденье делу, потому что ежли грубость и необразованье... А благородные люди везде есть. Я и Листрату Евстигнеичу
- ↑ Зачеркнуто: Мой муж
- ↑ Зач.: Я не поеду
- ↑ Зач.: по улице к калитке и во двор.
- ↑ Зач.: — Мне только одно нужно, — прибавил он. — Мужицкое платье и пистолет. Ты достанешь мне? — Всё добуду, были бы деньги. — Деньги есть, — сказал Пьер, ощупывая кошелек в кармане.
