- № 88 (рук. № 85. T. II, ч. 2, гл. VIII, IX, XV—XXI).
В 1807 году жизнь в Лысых Горах[1] мало изменилась.[2] Только на половине покойной княгини была детская и вместо нее жил там маленький князек, жил там с госпожей Бурьен и нянькой англичанкой.[3] Княжна кончила свои математические уроки и ходила только здороваться по утрам в кабинет отца,[4] когда он бывал дома. Старый князь был назначен одним из восьми главнокомандующих по ополчению, определенных тогда по всей России. Старый князь настолько оправился после возвращения сына, что не счел себя вправе отказаться от должности, в которую был определен самим государем.[5] Он был всё такой же, но только чаще в последнее время по утрам натощак и перед обедом находили на него минуты бешенства,[6] в которые был ужасен для подчиненных и невыносимо тяжел для домашних.
[7] На церковном кладбище возвышался над могилой княгини новый памятник — часовня с мраморной статуей плачущего ангела. Старик князь однажды зашел в эту часовню и, сердито засморкавшись, вышел оттуда. Князь Андрей тоже не любил смотреть на этот памятник, ему казалось, вероятно, так же как и отцу, что лицо плачущего ангела было похоже на лицо княгини и лицо это говорило тоже: «Ах! что вы со мною сделали! Я всё отдала вам, что могла, а вы что же со мною сделали?». Только[8] княжна Марья охотно и часто ходила в часовню и, торопясь передавать свои чувства ребенку, водила с собою маленького племянника и пугала его своими слезами.
- ↑ Зачеркнуто: много
- ↑ Зач.: Молодой князь безвыездно жил при отце.
- ↑ На полях: ⟨Письмо к[нязя] Андрея. Гердер. Желчь, отчаян[ие] и раскаяние.⟩ У к[нязя] Андрея свое имение недалеко. Отец отделил женино. Он отстроился, но в [180]7-м году переехал.
- ↑ Зач.: и встречалась с ним только за обедом.
- ↑ На полях: M-lle Bourienne должна принять подданство. К[няжна] М[арья] защищает ее.
- ↑ Зач: от которых он, несмотря на всю свою власть над собою, не всегда мог удерживаться. Чаще он, скрежеща зубами, в эти минуты убегал к себе в кабинет, но ежели он раз уже позволял себе возвысить голос, то, всё более и более разгораясь, он доходил до всевозможных ужасов, от которых едва сын мог спасать его. Однажды он за перевранное приказание, по данной тогда власти главнокомандующим, велел бы расстрелять ротного ополченного офицера, ежели бы сын не спас его. — Натура сильна, — говорил он сыну, — я шестьдесят лет бьюсь, чтобы переломить ее, и переломлю.
- ↑ На полях: Страдает от крепостного права.
- ↑ Далее в рукописи перерыв. Текст со слов: княжна Марья… кончая:… своими слезами вставлен по рукописи № 86.
