Когда всё было готово, секунданты сделали попытку примирения. Несвицкий подошел к Pierr’y.
— Вы были неправы, граф. Это я должен вам сказать.
— Да, да, ужасно глупо, — сказал Pierre.
— Только позвольте мне, я так это устрою! — радостно[1] сказал[2] Несвицкий. — Вы можете сказать, что вы сожалеете... я устрою.
— Что устрою? — спросил Pierre. — Ах да,[3] это. Нет что же, всё равно, — прибавил он.[4] — Давайте. Вы мне скажите только как, куда ходить и стрелять куда?[5] — сказал он добродушно и рассеянно,[6] выказывая улыбкой свои[7] зубы. — Я ведь этого никогда не делал. — И он стал расспрашивать о способе спуска и любовался остроумной выдумкой Шнеллера. Он никогда до сих пор не держал в руках пистолета.
— Никаких извинений, ничего, — решительно отвечал Долохов Денисову. Nicolas, Денисов и Несвицкой с ужасом видели, что страшное дело, начавшееся так легко, уже ничем не могло быть предотвращено, шло само собою уж независимо от воли людей и должно было совершиться. Они стали сходиться. Долохов,[8] улыбаясь ртом, светло и строго смотрел наглыми, прекрасными голубыми глазами.
— Не хочу первого выстрела, — сказал он, — что его, как цыпленка, застрелить, — прибавил он тихо, — и так всё на моей стороне. — Ростов, как неопытный секундант, согласился, радуясь на великодушие своего нового друга. Им подали пистолеты
- ↑ Зачеркнуто: вскакивая
- ↑ Зач.: некровожадный
- ↑ Зач.: дуэль.
- ↑ Зач.: Они уж приготовились. Когда на месте секунданты делали последнюю классическую попытку примирения, Pierre молчал, думая о другом.
- ↑ Зач.: когда?
- ↑ Зач.: улыбаясь.
- ↑ Зач.: порченые
- ↑ Зач.: весело