Перед самым обедом граф Илья Андреич представил князю своего сына. Он твердо был уверен, что он был более герой, чем князь Багратион, и Багратион, узнав его, сказал несколько неловких слов, как и все, которые он говорил в этот день. Граф Илья Андреич[1] радостно и гордо оглядывался в то время, как Багратион говорил с его сыном.
Nicolas Ростов[2] с Денисовым и Долоховым сели вместе почти на середине стола.
[Далее со слов: Напротив них сидел Pierre с своей свитой и князь Несвитский, кончая: При этом тосте граф вынул платок и зарыдал слезами. — близко к печатному тексту. Т. 1, ч. 2, гл. II—III.]
Pierre сидел против Долохова и Nicolas Ростова.[3] Он много и жадно ел, как и всегда. Но когда не ел, то сидел, щурясь и морщась, глядя на первое попавшееся ему лицо, и, с видом совершенной рассеянности, ковырял себе в носу.[4] Лицо его было уныло и мрачно.[5] Он, казалось, ничего не видел и не слышал[6] и думал
- ↑ Зачеркнуто: всех оглядывал, уверенный, что все так же рады, как и он, этому важнейшему, по его мнению, событию дня.
- ↑ Зач.: познакомился в этот день с Долоховым. И этот странный человек поразил и привлек его, как и всех. Ростов не отходил от него и с ним вместе, благодаря представлению Багратиону, они сели ближе к центру.
- ↑ Зач.: и Nicolas не мог в душе не смеяться на ту странную фигуру, которую представлял этот молодой богач. Pierre, когда не ел,
- ↑ Зач.: Он и прежде не имел вид ловкого молодого человека, но тогда, по крайней мере, он был добродушно весел, теперь же лицо его выражало апатию и усталость. Он был похож, на глаза Ростова, на идиота. В ту минуту как Nicolas, удивляясь на тупую фигуру, смотрел на него, Pierre рассуждал о том, что Аустерлицкое сражение было ведено неправильно и что надо было атаковать с правым флангом... Ростов, говоря с соседом, сказал в это время: — Да, уж никто лучше меня не видал во всех концах Аустерлицкое сражение. — Скажите, — вдруг обратился к нему Pierre, — отчего же, когда центр наш был прорван, мы не могли поставить его между двух огней? — Оттого, что некому было приказывать, — отвечал за Ростова Долохов. — Ты бы хорош был на войне, — прибавил он. Ростов и Долохов засмеялись. Pierre поспешно отвернулся и опять задумался. Когда пили здоровье государя, он так задумался, что не встал и его сосед толкнул его. Он выпил бокал и встал, оглядываясь. Дождавшись, когда все сели, он опять сел, взглянул на Долохова и покраснел. После официальных тостов, Долохов предложил Ростову тост зa красивых женщин и, с серьезным лицом
- ↑ Зач. в первой редакции: Последнее время он слушал беспрестанные рассказы про войну, предмет, занимавший его теперь так же, как прежде ⟨политика⟩ была стратегия. Он целые дни проводил в кабинете над картами, делая военныесоображения. Но прежде, ежели он любил, как умственное упражнение, разнообразившее его жизнь, свои чтения и мечтания, теперь он отдавался, как пьяница отдается вину — запоем. Он, чувствуя, что что то не хорошо, нечестно, не то в его жизни и боясь исследовать эту жизнь, отворачивался от нее и спасался в этом стратегическом запое. Теперь, видя перед своими глазами Долохова, того человека, который напоминал ему больше чем кто-нибудь другой то, что в его жизни было что то не то, он по привычке обращался к своему умственному запою
- ↑ На полях первой редакции: ⟨Объяснение Пьера с женой. Разве весело с дураком мужем. Он озлобился и прогнал.⟩ Pierre — всё пристрастник Бонапарта. Князь Андрей знакомит его с Ш[иллером] и Гер[дером.] Долохов знает грубость жизни, от того побеждает в жизни. Долохов должен на слово десять тысяч Безух[ову.]
