— Вали, брат, всё равно, что ж, австрияку моей имуществу доставаться, — говорил один солдат, с размаху кидая крашенный стул на пламя костра.
— Нет, брат, постой, дай я на нем покуражусь, — сказал другой солдат, выхватывая стул из огня и в значительной позе, подпираясь под бока, садяся на него. — Нутка, брат, как ты теперь обо мне судишь?[1]
— Ребята, как на третью дивизию проехать? — спросил Ростов. (Он руководствовался не названием мест, а названием войск, так как войска покрывали всю его дорогу). Солдаты[2] рассказали ему, что знали. Один[3] молодой солдат, видимо после борьбы нерешительности, обратился к нему.
— Правда, ваше благородие, назавтра стражению быть?
— Правда, правда. Сам государь командовать будет. А что, хочется? — радостно сказал Ростов, но известие его не произвело большой радости. Ростов, отъехав несколько шагов, остановился послушать, что они будут говорить.
— Что ж, али у него генералов не хватило? — сказал солдат.
— В охотку, известно.
Солдаты помолчали.[4]
— Так то, братец ты мой, как мы при Суворове по горам ходили, — начал говорить старый[5] хриплый голос, — так мы, веришь ли, братец ты мой, подошли к пропасти, а внизу кишмя кишить этот самый француз, так мы ружья похватали, на жопу сядешь, так и съедешь по снегу прямо до него, и ну лущить. То то побили его тогда. Всё тот же Бонапарт был.
— Тот еще злей был, говорят, — сказал[6] другой голос. — Дивлюсь, куды его денут, как поймают.
— Али в Россеи места мало? — заметил другой.
- ↑ Зачеркнуто: говорил этот солдат улыбаясь в то время, как подъехал Н. Ростов.
- ↑ Зач.: охотно
- ↑ Зач.: посмелее спросил
- ↑ Зач.: — Чего хотеться. Затем солдат. Одна и та же мысль, одно и то же чувство проблеснули в душе каждого. — И сколько, братец ты мой, этого начальства ихнего, — сказал один солдат. — ⟨Поглядим, какой такой француз есть, — сказал один солдат.⟩ — То то, видно, правда Иван Масеич говорил, что корпусный за приказанием ездил. — Опять помолчали. — Вишь ты, говорит: хочется? Чудны! — Э, брат, начальство знает, — высказал один мысль каждого. Солдат, сидевший на стуле, встал и швырнул его в огонь. — И то пущай не достается, — сказал он, — дай только поручик встанет, я и его балаган разберу, весь сожгу. — Вишь у капитана еще огонь, — сказал другой. — Все бумагу читает, как стражению быть. Эх мудрено, я послушал.
- ↑ Зач.: кавалер и все замолчали, слушая его
- ↑ Зач.: молодой рекрут; старый солдат не удостоил его ответа, хотя наклонением головы признал справедливость этого замечания
