Далеко вперед и назад по неширокой грязной, но подмерзшей дороге, до тех пор пока могло хватать зрение и могло слышать ухо, виднелась сплошная, движущаяся масса повозок, парков, орудий, фур, людей и лошадей, слышались неумолкаемые громыхания орудий, кузовов, хруск колес, топот лошадей и людских ног и крики ругательств, понуканья, ругательств, призывов и ругательств. В этой движущейся массе кое-где виднелись верховые офицеры, очевидно начальники движенья, но видно было, что несмотря на все их усилия, движение увлекало и их в свой беспорядок и не было возможности остановить или переменить этот ход дела. Кое где в узких местах, повозки тянулись по одной и, задерживая других, собирали толпы людей около себя, кое где они тянулись в два и три ряда нарысях, гремя по подмерзлой грязи, перегоняя одни других, кое где в лощинах слышно и видно было, как на руках, с громкими криками вытягивали в гору орудия или тяжелые фуры, били кнуты, скользили копыты и лопались постромки. Во многих местах лежали, стащенные с дороги, павшие лошади и отпряженные повозки на боку с сломанною осью или колесом. С печальным лицом сидел над ней солдат, куря трубку или дожидаясь товарища, поехавшего за помощью, или просто ничего не ожидая.
Князь Андрей, подъехав к обозу, остановился на краю дороги, с[1] равнодушным презрением глядя на представлявшуюся ему картину.[2]
— Господин офицер, где главная квартира? — спросил он у фурштатского офицера.
— А бог его знает, — отвечал гневно офицер, видимо пьяный, — ищите сами. От ваших, от штабных вся путаница, чтоб их чорт драл. Не слушаются. Я, говорит, генеральской деньщик и лезет вперед, и другие за ним.
— Ты куда. А? Обгонять? — вдруг закричал офицер, бросаясь к солдату с повозкой, объезжавшему других, — вот я те обгоню! — и совсем наехав на него, офицер без разбору по шее и голове бил толстой, жесткой нагайкой солдата, который, сжимаясь в своем возу, напрасно пытался потонуть в своей верхом наложенной и покрытой кожей повозке. Солдат въехал опять в линию, но ехавший сзади в коляске с заводною лошадью в генеральском чепраке, денщик, не обращая внимания на показанный пример, тут же объезжал с другой стороны и, как будто дело солдата не могло до него касаться, покачивал головой и приговаривал: — что за народец. Точно, что христианства нет...
— Чья коляска? — спросил строго офицер.
- ↑ Зачеркнуто: отвращением
- ↑ Зач.: и послал казака отъискивать свою повозку. — Ваше благородие, — спрашивал казак у фурштатского офицера, — где тут главного штаба обоз? Князя Болконского экипаж. ⟨— Впереди все⟩ — А чорт его знает, — отвечал гневно офицер, как будто казак был виноват в том беспорядке, который происходил в обозе.
