— Ранили. Ну скажите, господа, какие ваши дипломатические новости, разумеется то, что нам, непосвященным, можно сказать, — сказал он, улыбаясь.
— Мы ваши новости военные хотим знать, мы сидим два pékins[1] и рассуждаем о войне, — сказал Студен, наводя разговор опять на свою тему. — Мы сейчас рассуждали о том, возможен ли переход Бонапартом Дуная при Вене и какие от того могут быть последствия. Вы, как военный человек, можете просветить нас.
— Я прежде, как правдивый человек, — улыбаясь сказал Андрей,[2] — признаюсь, что я не знаю хорошенько местности Дуная при Вене и не знаю австрийских войск.
— Ну вот я вам скажу, мне кажется, между нами, что австрийские войска очень плохи, особенно те, которые у Ауерсберга, а сам Ауерсберг — вы его знаете, Билибин?
— Положение вот какое. — Студен нарисовал черту Дуная и двумя точками означил одно место, где стоял Кутузов при Кремсе, против Бернадота, другое ниже по теченью при Вене, где стоял Наполеон против Ауерсберга. От каждой из этих точек он провел две линии, соединяющие треугольник. Одну линию, ту,[3] которая шла от Кремса, он продолжил неопределенно дальше. — Вот это путь отступления Кутузова и путь соединения его с Буксгевденом, по этой линии сверху, с северу, придут русские войска, но не прежде, как через месяц. Другая линия короче первой, заметьте — это путь, ведущий от моста в Вене наперерез Цнаймской дороги, ведущей Кутузова на соединение. Я спрашиваю, что бы было, ежели Бонапарт прорвал мост или построил другой и отрезал Кутузову отступление?
Князь Андрей подумал.
— Был бы[4]
- № 27 (рук. № 68. T. I, ч. II, гл. XI—XII).
У многих людей бывает, что, при известной степени улыбки и смеха, в смехе появляется на устах выражение добродушного стыда. Как будто им стыдно, что им смешно. У Иполита это выражение стыда выражалось только в высшей степени хохота. Теперь оно показалось на нем потому, что он хохотал так, как никогда не видал его Андрей. Он понравился этим смехом над самим собой князю Андрею,[5][который] глядя на него, сам засмеялся таким счастливо-веселым смехом, как он давно не смеялся.[6]
- ↑ [штатских]
- ↑ Зачеркнуто: ничего не могу сказать, как только то, что, ежели Кутузов при Кремсе может стоять против Наполеона
- ↑ В рукописи: Одна линия, та
- ↑ На этом рукопись обрывается.
- ↑ Зач.: (как и все свысока нравились ему в этот день)
- ↑ Зач.: Очевидно на Иполита подействовало, так же как и на других придворных, успех князя Андрея и, представляя собою явное доказательство того, что для того, чтобы льстить, не нужно ума, он особенно был ласков к князю Андрею. Он умолял князя Андрея ехать с ним вечером к самой обворожительной женщине в мире, которую он уступит ему, так он полюбил его. — Она просто ⟨актриса⟩ танцовщица. Но поедемте, пожалуйста поедем. Я вам отвечаю. Я всё устрою. — Я бы вам советовал ехать, — сказал Билибин, — я знаю, что военные, кроме лавров, любят отдохнуть и на других постелях, на постелях лилий и розанов. А ежели Курагин vous fait les honneurs — acceptez [вас подчует — соглашайтесь]. Андрей отказался, сказав, что ему нет времени, и уехал. — Предложите мне, Курагин, — si vous êtes en peine de trouver un accpiéreur [если вы затрудняетесь найти покупателя]. — Еще бы вам, когда не может быть хорошенькой женщины без того, чтобы вы у нее не были. — Oh, flatteur [льстец]! А Б[олконский] не принимает потому, что il est dans les grandeurs [он вращается в высшем кругу]. Болконский обедал у Эстергази, вечер провел в театре и ужинал у одной из самых блестящих женщин Австрии.
