Страница:L. N. Tolstoy. All in 90 volumes. Volume 13.pdf/286

Эта страница не была вычитана

болезни, на вопрос о том, сделано было или нет, и где оно хранилось, завещание в пользу Pierr’a, о котором он слышал. Но княжна[1] отвечала ему только о боге и будущей жизни. С каждым днем князь Василий становился беспокойнее, раздражительнее и натуральнее. Весь французский придворный лоск соскочил с него и он являлся сердитым и брюзгливым русским, московским барином. Вопрос о завещании был для него очень важен. Дела его были крайне расстроены. В случае, ежели не было завещания, то жена его была одною из трех отдаленных родственников, имеющих право на наследство, и на его долю доставалось более десяти тысяч душ и более миллиона денег. В случае же, если завещание было сделано и Pierre усыновлен, он не получал ничего. Нынешний вечер, в то время, как так беззаботно веселились у Ростовых, доктора объявили положение больного совершенно безнадежным, граф не мог уже говорить и приезжавший вечером главнокомандующий, чтобы проститься с умирающим, полчаса один на один оставался с ним. Беспокойство князя Василия дошло до крайних пределов. Заметив, что старшая княжна ушла к себе отдохнуть после многих бессонных ночей, он непривычно поспешными шагами, с беспрестанным нервическим и беспокойным подергиванием щек, пошел за нею и, несмотря на то, что княжна, скинув мантилью, была не в совсем приличном положении, он взял ее за руку, пригнув ее.

— Je crois que c'est fini, —[2] сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по привычке сильно книзу.[3] Княжна бесстрастно, непроницаемо смотрела своими выпуклыми большими глазами прямо на князя. Она покачала головой и вздохнула. Жест ее можно было объяснить, как выражение печали и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василии объяснил этот вздох, как выражение усталости.

— Eh moi ⟨ma chère, — сказал он, — je suis éreinté comme un cheval de poste et malgré tout il faut que je vous parle ⟨à coeur ouvert⟩ d'affaires et d'affaires très sérieuses.[4]

[5] Они помолчали.[6] Щеки князя Василия нервически подергивались то на одну, то на другую сторону, резче обозначая неприятные[7] морщины около рта. Он говорил[8] медленно и глаза его

  1. Зачеркнуто: видимо понимала, чего ему хотелось, и делала la sourde oreille [прикидывалась глухой], как она сама с удовольствием объясняла себе свое поведение.
  2. [Думаю, что это конец]
  3. Зач.: сел на вольтеровское кресло и посадил ее возле себя на софе.
  4. [Э, милая моя, я заморен, как почтовая лошадь, и, несмотря на это, мне нужно откровенно говорить с вами о делах и делах весьма серьезных].
  5. Зач.: Это были единственные слова, сказанные им по французски, и последний прием, напоминающий петербургского, придворного князя Василия.
  6. Зач.: и сидели неподвижно
  7. Зач.: чувственные и неприятные
  8. Зач.: по русски
283