три месяца тому назад, высоким, мужественным стариком, с седой гривой волос, напоминавших льва, и с тем побеждающим взглядом чудных глаз, против которого не могла устоять ни одна женщина, и с тем изящным и величавым спокойствием чистого лба, которое внушало такое невольное, смешанное с страхом, уважение. Он искал глазами отца и не находил. Был священник монах с серебряным крестом на черной ризе, дьякон в облачении, княжны в слезах и на кресле, обложенном подушками,[1] лежало что то. Анна Михайловна остановила его у двери.
— C’est la cérémonie de la suprême onction qui va finir. Attendez,[2] — сказала она значительно. Он повиновался.
Что то зашевелилось, Анна Михайловна велела ему итти. Он подошел ближе.[3] Пахло нехорошо и странно. Чем ближе он подходил, тем сильнее становился запах. Слышались звуки усилий, но каких, Pierre не понимал и подходил ближе.[4] Анна Михайловна неслышными шагами обогнала Pierr’a и стала у кресла. Звуки прервались и послышался хриплый, разбитый голос.
— De grâce...[5] — сказал голос. Pierre в эту же минуту узнал отца в больном теле, лежавшем на кресле. Он увидал в середине подушек свалившуюся на бок голову[6] и робкую, детскую и беспомощную улыбку, просившую, казалось, у всех прощенья. Это был его отец.
Как только Pierre подошел, князь Василий и княгиня Анна Михайловна отошли и что то пошептали. Умирающий с трудом поднял глаза.[7] Лоб был сморщен страданием. В глазах была одна робость, мольба о чем-то и стыд перед чем-то.[8]
Pierre нагнул голову к опухлой, огромной руке отца. Очки его упали на подушку, он торопливо их снял и ломая сунул в карман.
Отец поднял с трудом руку, положил ее на волосы сына. — Pierre, pourquoi ne pas être venu chez votre père? — сказал он с[9] страшным усилием. — Il у a si longtemps que je souffre.[10]
Pierr’y вспомнилось, как он, ложась спать, желал скорой смерти отца. Он чувствовал, что его преступное желание сбывается.
— Je ne sais pas,[11] — сказал он и зарыдал. На лице умирающего хотела показаться улыбка, но не могла,[12] он только пошевелил пальцами по волосам Пьера.[13]
- ↑ Зачеркнуто: сидело
- ↑ [Сейчас кончается соборование. Подождите,]
- ↑ Зач.: и действительно на подушках в кресле был граф
- ↑ Зач.: Он и не думал, что эти звуки производит его отец
- ↑ [Ради бога...]
- ↑ Зач.: глаза своего отца, но ввалившиеся и окруженные чем то, жалкие и умоляющие
- ↑ Зач.: Глаза были другие. В них
- ↑ Зач.: И глаза эти ввалились ужасно и блестели.
- ↑ Зач.: трудом
- ↑ [Пьер, почему не прийти к отцу? Я так давно страдаю.]
- ↑ [Не знаю,]
- ↑ Зач.: настолько не было уж жизни в этом теле
- ↑ Зач.: и что сказать того, что думается и чувствуется, здесь нельзя, и там едва ли можно будет, ежели есть там.
