— Это не моя книга, не для меня. Я нахожу, что все это неправдиво, утрировано. И потом, comme dit Voltaire, tous les genres sont bons hors le genre ennuyeux,[1] a это скучно.
— Как, это скучно! — И Pierre начал декламировать Gott und die Baiadere. — Нет, я не понимаю, как ты умен, чувствителен и ты не понимаешь. Прежде, когда ты мне говорил, что Раеsіllо для тебя хуже генерал-марша, я думал, ты шутишь, или в ушах у тебя чего нибудь недостает, но выходит, ты просто лишен поэзии.
— Не думаю. Расина я люблю. Это поэзия. Вольтера... но эти ручейки для меня всё равно, что сонаты. Que me veut cette sonate? и que me veulent ces vers?[2] Voltaire другое дело и Rousseau я люблю, но только не Nouvelle Héloïse, a Contrat social. Эту поэзию я понимаю. C'est grand.[3] Я понимаю и твое одушевление к революции. Я аристократ, да, но я люблю великое во всем. Я не разделяю этих мыслей, но тут есть поэзия, я понимаю. Я понимаю, как можно обожать такого человека, как le petit caporal, хотя и не обожаю его, и с удовольствием пойду драться против него. Эту поэзию я очень понимаю. А остальное[4] эти Илиады и Шекспиры и m-me Suza все это для дамских альбомов. Ну эта твоя Gott und die Baiadere. Was soll das eigentlich bedeuten?[5] И когда это было, и зачем это все. И отчего это неясно. Признак величия — ясность.
Pierre с ужасом слушал святотатственные для него речи своего приятеля, но улыбался через очки, глядя на него.
— Нет, ты лишен этого. В тебе нет этого чувства. Подумай пожалуйста. Я понимаю и Гете, и Вольтера, и Nouvelle Héloïse, и Contrat social. Отчего же ты только одно? Ты лишен большого счастья. Вот я прочел эту пьесу и мне слезы выступили и не оттого, что я выпил. (Я выпью сколько хочешь ⟨и мне не будет так хорошо, как от этого⟩).
Князь Андрей спокойно улыбнулся, давая этой улыбкой чувствовать своему собеседнику, что он угадывал и ждал это возражение.
— Я тебе и[6] завидую. Ты все любишь, и тебя всё и все любят. Ты слаб характером, ты каждый день изменяешь мнения, ты бестолков, но я бы желал быть таким, как ты, да видно каждому свое. Ты[7] счастливее меня.
- ↑ [как говорит Вольтер, все жанры хороши, кроме скучного.]
- ↑ [На что мне эта соната? и на что мне эти стихи?]
- ↑ [Это великое.]
- ↑ Во второй редакции вместо зачеркнутого: Эти Илиады и Шекспиры и m-me Suza всё это... — твои Шиллеры и Матисоны и наши Мерзляковы и всё это... это хорошо.
- ↑ [Бог и баядерка. Что это должно означать?]
- ↑ Зачеркнуто: завидовал бы, ежели бы я тебя не любил
- ↑ Зач.: лучше
