Князь Андрей: — Разумеется хорошего, иначе равенство ниже себя, с ловкостью человека, знающего, с кем [имеет] дело, a pont d'Arcole [2 неразобр.] au pays de sa personne.[1] И великая мысль grandioso.
Он стушевал нападки Андрея. Разошлись недовольные. Князь Андрей выходил с ним.
— Ну как ты выстрелил, Петруша, ты никогда так ужасен, красен не был.
— Не могу.
М[аленькой] к[нягине] надевали сапоги. К[нязь Андрей] подавал, Иполит оглаживал воротник.
— И вчера вы совсем не то говорили. Вы всё меняетесь.
— Пускай, я говорю, что думаю.
Андрей презрительно на жену. Иполит уверяет ее, что он не поехал к посланнику для нее. Она: — Напрасно.
— Поедем, Lise, — строго.
Lise проходит. Иполит подсаживает. Андрей Пьеру (сзади): поедем чай пить ко мне.
Лиза из кареты: — Прекрасно, поедемте все.
Андрей: — Нет, спать пора. Пошел же, дурак! — на кучера.
Иполит поехал к посланнику, никак понять не может, как открыться в любви, (чувствует, что не то, а слыхал). Нет холостяка, который бы скверно не смотрел на жену.
Пьер жалеет еще, что многого не сказал. В карете она заигрывает:
— Что ты, милый, я что-нибудь сделала, я всё готова.
— Ничего, ничего. Всё хорошо. «Боже мой, на что я женился».
И со всей, не найденной в жене любовью, переходит к другу. Разговор о князе Василии. Он — идиот. Confidences[2] отношений к жене.
— Ты слаб, но я завидую. О поэзии. Андрей не понимает. Об intérieur'e[3] князя Василья.
— Брось кутежи с ним.
— Брошу.
Пьер едет домой, оргия Анатоля. Он принимает участие. Девка умнее его. Анатоль: гадость для гадости. Он, как красивая кукла, ничего нет в глазах.
- № 2 (рук. № 49. Т. I, ч. I, гл. V—VI).
M-r Pierre был неуклюж. Когда он встал, еще заметнее стала его неловкость. Толстый, сутуловатый, с жирными руками, висевшими как плети и которые он не знал, куда девать, он, как говорится, «не умел войти в салон» и еще менее из него выйти. Когда Annette Д. прощалась с Лизой и он, дожидая времени