начало и основание всякой свободы и государственного благоустройства, я с вами совершенно согласен. Теперь я говорю, что признание прав человека во Франции, в одной Франции, не только не повело человечество к большему счастию и благоустройству, а повело и Францию, и человечество к величайшему из зол, к войнам, к убийству ближнего и к попранию всех тех прав человека, которые были так торжественно признаны. Это я говорю и вы со мной согласны. Не так ли?
— Теперь, стало быть, нам остается решить вопрос: каким образом устроить судьбу человечества так, чтобы права человека были признаваемы одинаково всем образованным миром и чтобы уничтожалась возможность войны между народами.
— Это будет тогда, когда идеи справедливости и свободы проникнут во все углы, — возражал m-r Pierre, — для этого нужны общества распространения этих идей, нужна пропаганда...[1]
Иностранец посмотрел на[2] руки Pierr’a, как бы отъискивая что то.
— Как масонские ложи, вы думаете, — сказал он улыбаясь. — Sans doute. Но мне кажется, что до тех пор пока в руках королей и императоров будет власть посылать на войну своих подданных, до тех пор у них будет и власть подавлять всех этих подданных, те идеи, которые невыгодны для власти.
— Так вы думаете, что человечество вечно останется таким же?[3]
— Избави меня бог это думать, — спокойно, самоуверенно отвечал итальянец и лицо его приняло то выражений важности и поглощения всего в мысли, которое бывает у сумашедших, когда их наводят на пункт их помешательства. — Меня бы не было здесь, ежели бы я это думал, — продолжал он, как то таинственно оглядываясь. — Я думаю, напротив, что именно здесь, в Петербурге, и теперь именно, в нынешнем 1805 году, есть возможность навсегда избавить человечество от всех зол деспотизма и злейшего из зол, родоначальника всех других — от войны.
— Какие же это средства? — пробурлил m-r Pierre, оживленно заинтересованный. Аббат долго помолчал, как бы раздумывая, стоит ли высказывать свои задушевные мысли перед такой ничтожной аудиторией и потом, как бы махнув рукой и подумав: «отчего же и не сказать», начал говорить:
— Средства очень простые: европейское равновесие и droit des gens.[4] Стоит одному могущественному государству, как Россия — прославленному за варварство — стать бескорыстно во главе союза, имеющего цель равновесия Европы, и она спасет мир.
— Но что такое равновесие и какая цель его? — спросил Pierre, еще не зная, верить ли или не верить.
- ↑ Зачеркнуто: как общества масонов
- ↑ Зач.: масонское кольцо с мертвой головой, которое было надето на пальце M-r Pierr’a.
- ↑ На полях: ⟨В это время на помощь подоспела А[нна] П[авловна], она спросила итальянца о климате, он отве⟩
- ↑ [право народов]
