во времена[1] Конвента, — он остановился, — ни во времена директории, — он остановился, — ни теперь. — Он улыбнулся.
L’homme de beaucoup de mérite с благодарностью посмотрел на итальянца, как будто говоря: «я это самое и говорю».
— Кто же виноват? — отвечал m-r Pierre, с тою же горячностью,[2] шамкая[3] ртом и почти не замечая перемены собеседника, — разве по теперешнему положению дел во Франции можно судить о том, что бы она была, ежели бы идеи революции могли свободно развиваться.
Экс-аббат имел искусство внимательно и чрезвычайно спокойно слушать и прерывать именно в тот момент, когда это было выгодно.[4]
— Позвольте узнать ваше мнение, кто же помешал развитию этих идей? — перебил он так же тихо, как и прежде, — и кто же установил настоящий порядок вещей, который, я полагаю, вы согласитесь назвать военным деспотизмом, противным всякой свободе.
— Порядок этот установился сам собою.
— Sans doute,[5] — говорил экс-аббат, видимо только ожидая времени опять вставить свое победительное возражение.
— Деспотизм возник от того, что Франция была поставлена в необходимость защищать свои установления против всей Европы.
— Sans doute, — закрывая глаза, говорил аббат.
— Даже жестокости Конвента и Директории всё это произвело европейское вмешательство.
— Sans doute, но отчего же европейские державы вмешались в дела внутреннего устройства Франции? — сказал аббат с улыбкой спорщика, приведшего противника именно к тому пункту, у которого он ждал его.
Pierre на минуту не знал, что ответить.[6] Он улыбнулся.
— Allez le leur demander,[7] — сказал он, но тут же оправившись продолжал: — Впрочем, вы говорите, отчего? Оттого, что свобода невыгодна деспотам, оттого что учение революции не проникло еще во все умы.
— Sans doute, — повторил аббат. — Но позвольте у вас спросить, ежели бы нам с вами предоставлено было устроить судьбу[8] мира, чего бы мы желали и к чему бы стремились: к благоустройству Франции или к благу всего человечества? Я думаю, что к последнему.
Pierre замолчал, не понимая, к чему ведет его противник.
— Я тоже думаю, — только сказал он.
— Sans doute. Вы говорите, что признание прав человека есть
- ↑ Зачеркнуто: директории
- ↑ Зач.: с которой он спорил против чиновника
- ↑ Зач.: слюнявым
- ↑ Зач.: для того, что он хотел доказывать
- ↑ [Несомненно]
- ↑ Зач.: и вдруг из мрачного, с пеной у рта проповедующего Мирабо, сделался жалкий и добрый, добрый русский юноша.
- ↑ [Подите, спросите их об этом]
- ↑ Зач.: людей