Страница:L. N. Tolstoy. All in 90 volumes. Volume 11.pdf/359

Эта страница не была вычитана

повернувшись, пошел туда, куда ему указывали. У заднего крыльца стояла коляска. Далекий гул ревущей толпы слышался и здесь. Граф Растопчин торопливо сел в коляску и велел ехать в свой загородный дом в Сокольниках. Выехав на Мясницкую и не слыша больше криков толпы, граф стал раскаиваться. Он с неудовольствием вспомнил теперь волнение и испуг, которые он выказал перед своими подчиненными. «La populace est terrible, elle est hideuse», думал он по-французски. «Ils sont comme les loups qu'on ne peut apaiser qu'avec de la chair».[1] «Граф! один Бог над нами!» вдруг вспомнились ему слова Верещагина, и неприятное чувство холода пробежало по спине графа Растопчина. Но чувство это было мгновенно, и граф Растопчин презрительно улыбнулся сам над собою. «J’avais d’autres devoirs», подумал он. «Il fallait apaiser le peuple. Bien d’autres victimes ont peri et perissent pour le bien publique»,[2] и он стал думать о тех общих обязанностях, которые он имел в отношении своего семейства, своей (порученной ему) столице и о самом себе — не как о Федоре Васильевиче Растопчине (он полагал, что Федор Васильевич Растопчин жертвует собою для bien publique),[3] но о себе как о главнокомандующем, о представителе власти и уполномоченном царя. «Ежели бы я был только Федор Васильевич, ma ligne de conduite aurait été tout autrement tracée,[4] но я должен был сохранить и жизнь, и достоинство главнокомандующего».

Слегка покачиваясь на мягких рессорах экипажа и не слыша более страшных звуков толпы, Растопчин физически успокоился, и, как это всегда бывает, одновременно с физическим успокоением ум подделал для него и причины нравственного успокоения. Мысль, успокоившая Растопчина, была не новая. С тех пор как существует мир и люди убивают друг друга, никогда ни один человек не совершил преступления над себе подобным, не успокоивая себя этою самою мыслью. Мысль эта есть le bien publique[5], благо других людей.

  1. Народная толпа страшна, она отвратительна. Они как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса.
  2. У меня были другие обязанности. [Надо было успокоить народ]. Много других жертв погибло и гибнет для общественного блага.
  3. общественного блага,
  4. путь мой был бы совсем иначе начертан.
  5. общественное благо.
350