— «Вѣрно ли это? У васъ вѣдъ любятъ Петербургскіе ложные слухи распускать. И отъ кого вы это слышали, моя милая?»
— «Помилуйте, Марья Ивановна, я вамъ вѣдь говорю, была я у княгини Полянской, къ ней молодая княгиня вчера только изъ Петербурга пріѣхала и разсказывала, что у нихъ только и разговора, что про эту свадьбу. (Съ разстановкой.) La comtesse Lise Bersenieff, la jeune personne la plus recherchée, la plus aimable, le parti le plus brillant de Pétersbourg épouse un какой-то Taramonoff, mauvais genre achevé.[1] Костромской медвѣдь какой-то. Въ комнату не умѣетъ взойти. Ни родства, ни богатства, ни связей, ничего! И что меня удивляетъ, такъ это то, что, говорятъ, оба дяди этого очень хотятъ: и графъ Александръ и графъ Петръ. —
Старушка подвинула табакерку съ портретомъ и обтерла стеклушко однимъ изъ двухъ батистовыхъ платковъ.
«Incroyable...[2] Ежели это Костромскіе Тарамоновы, такъ я старика знала; когда мы жили на Мечахъ [?], такъ онъ ѣзжалъ къ покойнику Этіену и дѣтей приваясивалъ: босоногіе бѣгали. Покойникъ его любилъ и ласкалъ; однако они хорошей фамиліи, но бѣдно жили; что теперь у нихъ есть, это ужъ старикъ нажилъ, но дѣтямъ никакого воспитанія не далъ. Должны быть тѣ; а то есть Вологодскіе, такъ это не тѣ».
Марья Ивановна Игреньева, урожденная Дамыдова, — почтенная дама. Родилась она 50 лѣтъ тому назадъ въ Москвѣ отъ богатыхъ и знатныхъ родителей; ихъ было двѣ сестры и три брата. Вышла М. И. замужъ за Игреньева, богатаго человѣка и тоже Москвича. Жили они зимы всегда въ Москвѣ,
- ↑ [Графиня Лиза Берсеньева, молодая особа в высшей степени изысканная и милая, самая блестящая партия в Петербурге, выходит за какого-то Тарамонова в полном смысле дурного тона.]
- ↑ [Невероятно...]
