Володя, я, Этьенъ; другіе приглашали ее танцовать и занимались ею потому только, что общее вниманіе было обращено на нее. Петръ послѣ [?] кадрили взялъ меня за руку и таинственно сказалъ: «Какая прелесть Валахина».
Заиграли мазурку; бабушка вышла изъ гостиной; прикатили мягкое кресло, и бабушка усѣлась въ углу залы. Дамы у меня не было, да и зачѣмъ мнѣ была дама; я подошелъ къ бабушкѣ. «Что весело ли тебѣ, мой милый поэтъ?» сказала бабушка, взявъ меня за руку. Я ничего не могъ больше сказать отъ полноты чувствъ, какъ только: «Ахъ, какъ я вамъ благодаренъ, бабушка», и нѣжно поцѣловалъ ея руку. — «Очень рада, mon cher»,[1] сказала она, разбирая съ большою медленностью конфекты, которыя держалъ на большомъ подносѣ передъ ней лакей.
Мазурка кончилась; Володя, брат и Петръ Ивинъ подошли ко мнѣ и очень деликатно старались утѣшить меня. Они не говорили ни слова о моей деконфитурѣ (ежели бы я услыхалъ отъ нихъ одно слово прямого сожалѣнія, я бы разревѣлся), а стали толковать о томъ, какъ Этьенъ хвастался своей силой и хотѣлъ на пари бороться съ кѣмъ бы то ни было изъ насъ. Въ это время онъ подошелъ къ намъ и подтвердилъ свой вызовъ. — «Пойдемте сейчасъ, попробуемъ», сказалъ Петръ Ивинъ Этьену и, взявъ меня за руку, потащилъ наверхъ. Хотя Корнаковъ былъ довольно силенъ по лѣтамъ, но такъ какъ всѣ были противъ него, ему во время борьбы досталось порядочно: кто-то ударилъ его по головѣ лексикономъ Татищева такъ сильно, что у него вскочила пресмѣшная красная [?] шишка. Борьба (или скорѣе драка, потому что всегда переходило въ это), къ которой я всегда имѣлъ большую склонность, проба силы, шумъ, крикъ и бѣготня разгуляли меня и заставили почти забыть мою неудачу, тѣмъ болѣе, что въ упражненіяхъ этаго рода, несмотря на то, что я былъ моложе всѣхъ, я былъ однимъ изъ первыхъ. Насъ позвали ужинать, и я, оставивъ всѣ мизантропическіе планы, побѣжалъ внизъ. За ужиномъ, когда дворецкій сталъ разливать изъ бутылки, завернутой салфеткой, шампанское, мы встали и съ налитыми бокалами подошли къ бабушкѣ еще разъ поздравить ее. Не успѣли мы этаго сдѣлать, какъ раздались звуки гросфатера и зашумѣли отодвигаемые стулья. Я думаю, что я не решился бы позвать Соничку на гросфатеръ, ежели бы не замѣтилъ, что Этьенъ съ своей шишкой подходить къ ней. Въ первой парѣ пошелъ папа съ какой-то дамой, и такъ какъ не нужно было ни вспоминать старыя па, ни учиться новымъ
- ↑ [дорогой,]
