расѣ — это называется самосознаніемъ, чувствомъ собственнаго достоинства, тогда какъ еврей не смѣетъ заикнуться о достоинствахъ своей расы въ сравненіи съ другими: это съ его стороны будетъ сочтено наглостью, а въ лучшемъ случаѣ комичнымъ самомнѣніемъ, граничащимъ съ нахальствомъ! Еврей не смѣетъ свое сужденіе имѣть о христіанскихъ дѣлахъ или о дѣлахъ вообще не-евреевъ. Это съ его стороны признается безстыдствомъ или, по меньшей мѣрѣ, нетактичнымъ и всегда подозрительнымъ въ смыслѣ желанія обдѣлать какое-нибудь выгодное для него дѣло; а христіанинъ, смѣло и открыто ругающій евреевъ, обливающій ихъ помоями — герой, храбрый защитникъ правды, если и увлекающійся иногда въ своемъ благородномъ порывѣ, то все-же достойный уваженія уже потому, что, съ одной стороны, является защитникомъ своего народа, а съ другой, и это главное, подвергается, будто, страшной опасности со стороны мстительныхъ евреевъ. Это тоже одна изъ тѣхъ легендъ, которая, усердно многими поддерживаемая, считается, кажется, непреложною истиною: если кто-нибудь возстаетъ противъ евреевъ, говоритъ о нихъ дурно или даже недостаточно почтительно, то такого человѣка, будто-бы, такъ или иначе евреи погубятъ, обладая для этого какимъ-то особымъ умѣніемъ и особыми роковыми средствами. Я лично, долженъ сознаться, испыталъ, хотя и не въ такой, конечно, мѣрѣ, какъ-разъ обратное: каждый разъ, когда мнѣ, хотя бы мимоходомъ, между прочимъ, въ какой либо-статьѣ приходилось коснуться вопроса о несправедливомъ отношеніи къ евреямъ, о преслѣдованіи евреевъ — я тотчасъ начиналъ получать серію ругательныхъ или увѣщевательныхъ анонимныхъ писемъ, отчасти съ нелѣпыми обвиненіями въ подкупѣ меня евреями, отчасти же даже съ угрозами расправиться со мной за мое «предательство» по отношенію къ русскому народу.
Можетъ быть, хулители евреевъ получаютъ, въ свою очередь, такія-же письма съ угрозами отъ евреевъ, — я этого не знаю, такъ какъ никого еще печатію не ругалъ, ни евреевъ, ни христіанъ, но если это и такъ, то во всякомъ случаѣ
