встрѣчать, а встрѣчали мы ихъ только въ злыхъ для евреевъ сказкахъ, въ романахъ, да въ спеціальной антисемитской литературѣ, на которой, въ сущности, главнымъ образомъ и основываются убѣжденія въ какой-то особенной злобности и безсердечіи евреевъ. Можетъ быть, и существуютъ отдѣльные фанатики въ самыхъ низахъ еврейской безправной массы, ненавидящіе гоевъ, какъ таковыхъ, но, очевидно, это рѣдкія исключенія, которыхъ ни мнѣ, ни лично читателю этихъ строкъ, навѣрно, не приходилось въ своей жизни встрѣчать.
Въ христіанскомъ обществѣ, основательно забывшемъ одинъ изъ краеугольныхъ камней евангельской этики, — объ обязанности прощать врагамъ и любить ненавидящихъ насъ (весьма неудобный принципъ, между прочимъ, для всякаго антисемита, а потому рѣшительно отвергаемый, напримѣръ, Дюрингомъ, признающимъ его нелѣпымъ и вреднымъ), не только иногда, но прямо какъ общее правило, принято при всякомъ безнравственномъ поступкѣ еврея приписывать его специфическимъ особенностямъ всей расы, не объяснять его испорченностью или недостатками даннаго субъекта, а его семитическимъ происхожденіемъ, его еврейской натурою. Если русскій или нѣмецъ надуетъ или проворуется, его называютъ просто мошенникомъ и на него указываютъ, какъ на печальное исключеніе, а если въ чемъ-нибудь попадется еврей, то пожимаютъ плечами и говорятъ: «Что же вы хотите — жидъ; другого и ожидать нельзя было». На подобныхъ сужденіяхъ, какъ это ни странно и даже чудовищно, фактически строютъ затѣмъ обвиненія противъ цѣлой расы: мало того, на основаніи огульныхъ обвиненій, эту расу истязуютъ, ее поносятъ и, когда представители ея реагируютъ на такое обращеніе возмущеніемъ, — говорятъ: «Посмотрите, какъ евреи злы и какъ они насъ ненавидятъ!» Смиреніе и терпѣніе тоже мало помогаютъ евреямъ, тогда приписываютъ имъ низменныя чувства, подхалимство, говорятъ, что это племя рабовъ, выработавшее рабскую этику, органически противную намъ — гордымъ и свободолюбивымъ индоевропейцамъ! Намъ дозволено быть гордыми и хвалиться своею культурою, принадлежностью къ высшей
