Герцогъ Рейхштатскій
631
тельными глазами, роскошными бѣлокурыми волосами, высокимъ лбомъ, сразу очаровалъ меня, и я невольно полюбилъ его. За столомъ мы обмѣнялись только немногими словами. Императрица и эрцгерцогъ Іоаннъ, мой давнишній покровитель, все время заставляли меня рассказывать о моихъ путешествіяхъ въ Константинополь, по Малой Азіи, Сиріи, Египту и Нубіи. По окончаніи обѣда, разговоръ этотъ еще продолжался; когда же я откланялся, герцогъ Рейхштатскій подошелъ ко мнѣ и проговорилъ: «Я давно васъ знаю», при этомъ онъ пожалъ мнѣ руку, какъ старому другу».
На слѣдующій день, къ графу Прокешу явился графъ Морицъ Дитрихштейнъ, воспитатель герцога, съ приглашеніемъ навѣстить послѣдняго. Князь Меттернихъ далъ необходимое для этого разрѣшеніе, зная, что графъ Прокешъ любимъ при дворѣ и никогда не воспользуется исключительнымъ положеніемъ молодаго наполеонида для политическихъ демонстрацій. При входѣ графа, герцогъ казался сильно взволнованнымъ. Онъ поспѣшилъ на встрѣчу своему гостю и съ живостью сказалъ ему: — «Да, я давно васъ знаю. Еще мальчикомъ я читалъ ваше описаніе сраженія при Ватерлоо; я даже нѣсколько разъ переводилъ его, для того, чтобы запечатлѣть въ своей памяти каждую строчку».
Вліяніе графа Прокеша на молодаго герцога было чрезвычайно благотворно. Принцъ горячо привязался къ новому другу. Стараясь развлечь скучавшаго въ одиночествѣ юношу, графъ много разсказывалъ о Греціи, намекая ему на возможность со временемъ занять престолъ этой страны. На сколько отношенія между герцогомъ и графомъ Прокешемъ были сердечны и близки видно уже изъ того, что они безпрестанно переписывались между собою, даже при частомъ личномъ свиданіи. Эта, въ сущности совершенно невинная переписка, послужила поводомъ къ распространенно недостойной клеветы, бросавшей тѣнь на образъ жизни герцога.
Графъ Прокешъ занимался въ канцеляріи извѣстнаго дипломатическаго агента Меттерниха, писателя Генца, возведеннаго въ дворянское достоинство. Къ Прокешу въ канцелярію приносилъ письма герцога ливрейный лакей. Въ верхнемъ этажѣ того же дома жила танцовщица Фанни Эльслеръ, извѣстная въ то время красавица, которую съ величайшей роскошью содержалъ выжившій изъ ума старикъ Генцъ. Трудно предположить, чтобъ онъ допустилъ къ ней столь опаснаго соперника, какимъ былъ герцогъ Рейхштатскій. Тѣмъ не менѣе вся Вѣна объясняла появленіе въ этомъ домѣ лакея въ придворной ливреѣ любовною связью между герцогомъ и Фанни Эльслеръ. Одни увѣряли, что она обманываетъ своего стараго обожателя; по мнѣнію же другихъ, Генцъ продалъ свою любовницу Меттерниху, на пагубу герцога.
Графъ Прокешъ рѣшительно опровергаетъ всѣ эти слухи. По его словамъ, молодой принцъ не подвергался низкимъ страстямъ;
тельными глазами, роскошными белокурыми волосами, высоким лбом, сразу очаровал меня, и я невольно полюбил его. За столом мы обменялись только немногими словами. Императрица и эрцгерцог Иоанн, мой давнишний покровитель, всё время заставляли меня рассказывать о моих путешествиях в Константинополь, по Малой Азии, Сирии, Египту и Нубии. По окончании обеда, разговор этот еще продолжался; когда же я откланялся, герцог Рейхштатский подошел ко мне и проговорил: «Я давно вас знаю», при этом он пожал мне руку, как старому другу».
На следующий день, к графу Прокешу явился граф Мориц Дитрихштейн, воспитатель герцога, с приглашением навестить последнего. Князь Меттерних дал необходимое для этого разрешение, зная, что граф Прокеш любим при дворе и никогда не воспользуется исключительным положением молодого наполеонида для политических демонстраций. При входе графа, герцог казался сильно взволнованным. Он поспешил на встречу своему гостю и с живостью сказал ему: — «Да, я давно вас знаю. Еще мальчиком я читал ваше описание сражения при Ватерлоо; я даже несколько раз переводил его, для того, чтобы запечатлеть в своей памяти каждую строчку».
Влияние графа Прокеша на молодого герцога было чрезвычайно благотворно. Принц горячо привязался к новому другу. Стараясь развлечь скучавшего в одиночестве юношу, граф много рассказывал о Греции, намекая ему на возможность со временем занять престол этой страны. На сколько отношения между герцогом и графом Прокешем были сердечны и близки видно уже из того, что они беспрестанно переписывались между собою, даже при частом личном свидании. Эта, в сущности совершенно невинная переписка, послужила поводом к распространенно недостойной клеветы, бросавшей тень на образ жизни герцога.
Граф Прокеш занимался в канцелярии известного дипломатического агента Меттерниха, писателя Генца, возведенного в дворянское достоинство. К Прокешу в канцелярию приносил письма герцога ливрейный лакей. В верхнем этаже того же дома жила танцовщица Фанни Эльслер, известная в то время красавица, которую с величайшей роскошью содержал выживший из ума старик Генц. Трудно предположить, чтоб он допустил к ней столь опасного соперника, каким был герцог Рейхштатский. Тем не менее вся Вена объясняла появление в этом доме лакея в придворной ливрее любовною связью между герцогом и Фанни Эльслер. Одни уверяли, что она обманывает своего старого обожателя; по мнению же других, Генц продал свою любовницу Меттерниху, на пагубу герцога.
Граф Прокеш решительно опровергает все эти слухи. По его словам, молодой принц не подвергался низким страстям;
