Въ свою могилу… Я взглянулъ…
Въ ушахъ раздался страшный гулъ,
Въ очахъ померкло… Я скатился
Въ могильный мракъ — и пробудился.
Разъ самъ себя во снѣ увидѣлъ я
Въ жилетѣ шелковомъ и черномъ платьѣ,
Въ манжетахъ — будто поздравлять я
Пришелъ; и вижу — милая моя.
Я ей поклонъ отвѣсилъ и сказалъ:
«Ну, поздравляю васъ. Такъ вы невѣста?»
Но я стоялъ, не двигался съ мѣста;
Холодный свѣтскій звукъ мнѣ горло сжалъ.
Изъ милыхъ глазъ рѣкою жгучей слезы
Вдругъ полились, и чудный ликъ въ волнахъ
Горючихъ слезъ своихъ исчезъ, какъ грёзы.
Глаза, любви святыя звѣзды, знаю,
Вы наяву мнѣ лгали и во снахъ —
Но вѣрить вамъ, безумный, продолжаю!
Мнѣ человѣчекъ маленькій, нарядный
Приснился; былъ онъ въ тонкое сукно
Одѣтъ, какъ снѣгъ бѣлѣло полотно;
Внутри же было грязно, заурядно.
Внутри онъ былъ ничтоженъ и негоденъ,
Наружностью-жъ почтеніе внушалъ,
Такъ много онъ о храбрости кричалъ,
Былъ такъ на видъ и смѣлъ, и благороденъ.
«Смотри, кто онъ!» — богъ грёзы мнѣ сказалъ
И я въ одномъ изъ блещущихъ зеркалъ
Увидѣлъ храмъ среди видѣній ряда
Предъ алтаремъ, прекрасна, какъ всегда,
Моя любовь — и онъ. Сказали оба: «Да!»
«Аминь!» Въ отвѣтъ раздался хохотъ ада.
Съ чего бунтуетъ кровь во мнѣ,
Съ чего вся грудь моя въ огнѣ?
