это Ипшшггъ Еарно. Комнтетъ обществен наго спасенін! Сошііё йи йаіиі риЫіс! Эти слова потрясаютъ еще больше, чѣмъ имя Наполеона Бонапарте. Вѣдь этотъ нослѣдній — кроткій богъ Олимпа въ сравненіи съ тѣмъ діікимъ собра-ніемъ титановъ.
Юи зиЫіше аи Исіісиіе іі п'у а фГип ьеиі раз. Отъ Наполеона и комитета о'бществейнаго спасенія я долженъ внезапно перейти къ кавалеру Спонтини, которой въ настоящую минуту бомбардируетъ бѣдныхъ парижанъ литографированными письмами, желая во что бы то ни стало напомнить иубликѣ о своей забытой особѣ. У меня въ эту минуту передъ глазами циркуляръ, который онъ раз-сылаетъ во всѣ редакціи газете, но ни Одинъ ті:гь редак-торовъ не хочетъ печатать его изъ уваженія къ здравому смыслу ц къ бывшей славѣ самого Спонтини. «Смѣшное» граничить здѣсь съ «высокимъ». Безсиліе, которое выражается въ этихъ посланіяхъ, или, вѣрнѣе сказать, изливаете въ нихъ свою желчь самымъ уморительнымъ сло-гомъ—вещь курьезная столько же для врачей, какъ для филологовъ. Врачъ найдете здѣсь печальный феноменъ тіцеславія, которое съ большей и ббльшей яростью разгорается въ сердцѣ, по мѣрѣ того, какъ потухаютъ болѣе благородный силы мрзга; филодогъ же полюбуется туте црезабавнымъ жаргономъ, являющимся на свѣтъ, когда чистокровный итальянецъ, сь болыпимъ трудомъ выучив-шійся во Франціи кое-какъ по-французски, примется впо-слѣдствіи усовершенствовать этотъ такъ-называемый фран-цузско-итальянскШ .языкъ во время двадцатинятилѣтняго иребьіванія въ Бердинѣ, гдѣ старый жаргонъ шпигуется еще сарматскими варваризмами.
Циркуляръ Спонтини начинается такъ: С'еа! іге§ рго-ЪаЫедіепі ипе ЬёпёѵоІе зирройіііоп ои ци яоиііаіі атісаі .Іеіё а Іоійіг (Іапз 1е сатр ііез щшѵеііівіез ^Іе Рагіз, , цие Гаппопсе цие ѵіепв йе Иге сіапз 1а «ОагеМе сГЕіаІ» (1е Уегііп еі (Іацн Іез «ЬёЬаія» сіи 10 соигапі, ^ие Гайші-пі8ііаііоп сіе Гасасіётіе гоуаіе (іе ті^ие а дггеіё (1е гетеііге еп зсепе 1а Ѵеаіаіе! се (Іопі аисипз сіёвігя пі 8оисІ8 пе ш'рп! іш 8еи1 іпвіапі оссирё аргёз топ сіегпіег ііерагі йе Рагіз! «Какъ будто бы въ *81ааІ8 2еИлш§» или въ «ВёЬаІз» кто-нибудь самъ отъ себя заговорилъ о Спон-тіщи, безъ докучныхъ наиомішаніи самого маэстро всѣмъ и каждому о себѣ и своей оиерѣ! Циркуляръ помѣченъ
февралемъ, но быль ирисланъ въ Иарижь еще разъ на-