— 499 -
скоро уходятъ изъ міра, но что даже мѣсто, на которомъ мы жили съ ними, исчезаетъ безъ слѣда, какъ будто оно никогда не существовало, какъ будто все это прошедшее— только сонъ.
Но еще болѣе болѣзненное впечатлѣніе производить другая картина Делароша, изображающая другую сцену изъ англійской исторіи. Это сцена изъ той страшноД трагедіи, которая потомъ была переведена по-французски, и стоила столько слезъ и по сю, и по ту сторону канала, и такъ глубоко потрясла также и нѣмецкихъ зрителей. На картинѣ видимъ мы обоихъ героевъ пьесы: Одинъ уже, какъ трупъ, въ гробу, другой, полный силы жизни, поднимаетъ крышку гроба, чтобъ взглянуть на мертваго врага. Или, можетъ-быть, это и не сами герои, а просто актеры, которымъ директоръ всемірнаго театра роздалъ роли, и которые, сами того не вѣдая, изображаютъ борьбу двухъ враждебныхъ принциповъ? Я не назову здѣсь этихъ враждебныхъ другъ другу принциповъ, двухъ великихъ идей, которыя, можетъ-быть, враждовали уже въ минуту своего созданія въ душѣ Творца, и которыя мы видимъ на этой картинѣ—одну, позорно раненую и истекающую кровью въ лицѣ Карла Стюарта, другую, надменную и торжествующую въ лицѣ Оливера Кромвеля.
Въ одной изъ мрачныхъ залъ Вайтгалля, на темно-красныхъ бархатныхъ стульяхъ, поставленъ гробъ обезгла-вленнаго короля, а передъ нимъ стоить человѣкъ, спокойною рукою подымающій крышку гроба и смотрящій на трупъ. Этотъ человѣкъ стоить тутъ Одинъ; онъ широко и крѣпко сложенъ, его осанка небрежна, лицо—честнаго крестьянина. На немъ одежда обыкновеннаго солдата, пуритански простая: длинный висящій плащъ темнаго бархата, желтая замшевая куртка, кавалерійскіе сапоги, столь высокіе, что Сверхъ ихъ едва видны черные панталоны; черезъ плечо желтый засаленный ремень, на которомъ виситъ шпага; на коротко обстриженныхъ, темныхъ волосахъ головы черная, низенькая шляпа съ краснымъ перомъ; на шеѣ отложной бѣлый воротничокъ, подъ которымъ виденъ еще кусокъ латъ; желтыя, грязныя перчатки; лѣвой рукой онъ опирается на короткую трость; другою приподнялъ крышку гроба,' въ которомъ лежитъ король.
Въ лицахъ покойниковъ есть всегда выраженіе, благодаря которому подлѣ нихъ стоящій живой человѣкъ всегда кажется незначительнѣе ихъ; потому что онъ умаляется пе-
32*