— 48} —
мущеніе—животный пейзажъ Поттера. Боги заботятся о томъ, чтобы деревья свободно не дорастали до неба.
Ни на одной изъ картинъ выставки краски не тусклы такъ, какъ на «Іюльской революціи» Делакруа. Но именно этр отсутствіе блеска и лака, при томъ пыль и пороховой дымъ, окружающіе всѣ фигуры, какъ сѣрой паутиной, высушенный солнцемъ колорита, точно жаждущій капли воды— все это придаетъ картинѣ характеръ правды, оригинальности, и въ ней чувствуешь настоящую физіономію іюль-скихъ дней.
Между зрителями были многіе, которые или сами участвовали, или, по крайней мѣрѣ, были зрителями въ этихъ событіяхъ,—и вотъ они не могли достаточно нахвалиться картиной. «Чортъ возьми!—говорилъ Одинъ бакалейный тор-говецъ:—эти^атіпв бились, какъ гиганты». Одна молоденькая дама замѣтила, отчего въ картинѣ не видать воспи-танниковъ политехнической школы, тогда какъ ихъ [встрѣ-чаешь на всѣхъ другихъ, изображающихъ эпизоды іюльской революціи, а такихъ было выставлено до сорока. Одинъ капралъ изъ Эльзаса говорилъ по-нѣмецки своему товарищу: «Экая ловкая штука живопись! кадь все вѣрно ио-трафлено! вонъ мертвый-то, чтб на землѣ лежитъ; можно побожиться, что живой!». «Папа,—говорила маленькая кар-листка:—что это за грязная баба въ красномъ колпакѣ?»— «Конечно, душечка,—отвѣчалъ благородный папаша, съ слащаво-раздавленной улыбкой:—конечно, съ чистотою лилій у.нея нѣтъ ничего общаго: это богиня свободы».—«Пана, на ней даже рубашки нѣтъ».—«Настоящая богиня свободы, душечка, обыкновенно не носить никогда рубашки и оттого злится на всякаго, кто ходить въ чистомъ бѣльѣ».*
При этомъ господинъ обдернулъ пониже манжеты на своихъ длинныхъ ираздныхъ рукахъ п обратился къ своему сосѣду. «Ёшіпепсе,—сказалъ онъ:—если случится, что сегодня у Гогіе 8І. Оепіз национальные гвардейцы подстрѣлятъ старуху, то республиканцы потащатъ святые останки по бульварамъ, народъ остервенится, и у насъ тогда—новая революція».—«Тапі тіеих,—прошепталъ ётіпепсе, худой, на всѣ пуговицы застегнутый человѣкъ, который маскируется въ штатское платье, какъ дѣлаютъ теперь всѣ духовные въ Парижѣ, боясь, чтобы ихъ не осмѣяли публично, или, можетъ-быть, по причинѣ угрызеній совѣсти:—ІапЬ тіеих, тагдиіь! Чѣмъ больше надѣлаютъ мерзостей, тѣмъ скорѣе мѣра переполнится! Революція поглотить тогда тѣхъ,
Сочиненій Генриха Гейне. Т. II.