—- 446 —
ваемая шаха воскрешенія, или, лучше сказать, возрождения древкяго міросозерцанія, за чго ее и называютъ совершенно правильно «Возрожденіе». Въ Италіи оно могло про-цвѣтать в господствовать лучше* чѣмъ въ Гермааіи, гдѣ, вслѣдствіе одвовременваго съ шшъ новаго перевода Вибліи, противъ него съ таквмъ вешузданяымъ фанатигмомгь выступило на борьбу возрождеше іудейскаго духа... Странное дклоГ Эти дкЬ веиійкія книги ч&швѣчества, которыя за тысячу х&гъ до этого боролись между собою съ такимъ оже-
- сточевіемъ, и потомъ, какъ бы уставъ отъ борьбы, не вы-
- ступали на сцену въ продолжение всѣхъ средннхъ вѣковъ—
Гомеръ и Вибдія—въ иачалѣ XVI вѣка снова вачияаюгь сражаться. Если я сказалъ выше, что всшіущеиіе реалистической, чувственной жажды къ насдаждевію жизнью про-тйвъ спиритуалистически древне-к&тодическаго аскетизма составляете суть идеи въ легендѣ о Фаустѣ, то здѣсь хочу указать на то, какъ эта чувственная реалистическая жажда земныхъ наслаждевій возникла даже въ умахъ мыслителей прежде всего потому, что они внезапно познакомились съ памятниками греческаго искусства и науки и стали читать Гомера, равно какъ и подлинные труды Платона и Аристотеля. Въ этихъ двухъ философовъ Фаустъ, какъ положительно сообщаете преданіе, углубился до такой степени, что разъ имѣлъ смѣлость сказать: «если бы когда-нибудь эти сочинеиія утратились, я былъ бы въ состояніи возста-новить ихъ на память, какъ нѣкогда Ездра возстановилъ Ветхій Завѣть». Какъ глубоко Фаустъ изучилъ Гомера, видно изъ легенды о томъ, что студентамъ, слушавшимъ его лек-ціи объ этомъ поэтѣ, онъ умѣлъ показывать въ лицахъ герое въ троянской войны. Въ другой разъ, для забавы своихъ гостей, онъ вызвалъ ту самую прекрасную Елену, которую впослѣдствіи потребовалъ отъ дьявола для самого себя и которою обладалъ, какъ передаете самая старая книга о ФаустЬ, до своего несчастнаго конца. Видеманъ опускаетъ въ своемъ сочиненій эти различныя исторіи и выражается такъ:
«Не скрою отъ христіанскаго читателя, что я нашелъ въ этомъ мѣстѣ нѣкоторые разсказы о докторѣ Іоаннѣ Фа-устѣ, которые я не хочу приводить здѣсь по весьма важнымъ христіанскямъ причинамъ; напримѣръ, о томъ, что. дьяволъ отвлекъ его отъ брака и загналъ въ свое адское, отвратительное гнѣздо распутства, и даль ему въ наложницы Елену, жительницу ада, которая сперва родила ему
страшное чудовище, а потомъ сына, названнаго Юстомъ».