— 348 - -
шесть тысячъ талеровъ тросточекъ для гулянья. Этотъ бѣд-няга, не желавшій слыть ни за великаго драматическаго писателя, ни за великаго астронома, или увѣнчаннаго лаврами музыкальнаго генія, соперника Моцарта и Россини, и лредпочитавшій тратить деньги на тросточки—этотъ Беръ-выродокъ находился въ самыхъ близкихъ отношеніяхъ*съ Гегелемъ, былъ иптимнымъ лицомъ философа, его Пила-домъ, и всюду слѣдовалъ за нимъ, какъ тѣнь. Столь же остроумный, сколько талантливый Феликсъ Мендельсонъ постарался однажды объяснить этотъ феноменъ, увѣряя, что Гегель не понимаетъ Генриха Бера. Но какъ я думаю теперь, настоящая причина ихъ близости заключалась въ убѣжденіи Гегеля, что Генрихъ Беръ не понимаетъ ни слова изъ всего, чтб ему говорить философъ; благодаря этому, въ его присутствіи онъ могъ безъ стѣсненія предаваться всѣмъ умственнымъ изліяніямъ данной минуты. Вообще разговорЪ Гегеля былъ всегда чѣмъ-то въ родѣ монолога, вылетающаго изъ его устъ прерывистыми вздохами и беззвучнымъ голосомъ; странность выраженій часто поражала меня, и многія изъ нихъ остались у меня въ памяти. Однажды въ прекрасный звѣздный вечеръ мы стояли рядомъ около окна, и я, двадцатидвухлѣтній молодой чело-вѣкъ, только-что передъ этимъ хорошо пообѣдавіпій и вы-пившій кофе, сталъ въ мечтательномъ тонѣ говорить о звѣздахъ и называлъ ихъ мѣстоиребываніемъ блаженныхъ душъ. Но учитель пробормоталъ себѣ подъ носъ: «Звѣзды, гм! гм! Звѣзды не болгЬе, какъ свѣтящаяся проказа на небѣ».—«Но Бога ради!—вскричалъ я:—стало-быть, тамъ наверху нѣтъ счастливой мѣстности, гдѣ добродѣтель получила бы награду послѣ смерти?» Но онъ, пристально глядя на меня своими блѣдными глазами, рѣзко сказалъ: «А вы хотите еще получить на водку за то, что ухаживали за вашей больной матерыо и не отравили своего брата?».— При этихъ словахъ онъ испуганно оглянулся, но тотчасъ же, повидимому, успокоился, увидѣвъ, что къ нему подошелъ не кто другой, какъ Генряхъ Беръ, чтобы пригласить его па партію виста.
Какъ трудно понимать Гегелевскія сочиненій, какъ легко • впасть при этомъ въ ошибку и вообразить, что понимаешь ихъ, тогда какъ на самомъ дѣлѣ выучился только по-строенію діалектическихъ формулъ, это я замѣтилъ лишь много лѣтъ спустя здѣсь, въ ІІарижѣ, когда занимался тѣмъ,
что переводилъ эти формулы съ абстрактнаго школыіаго