— 347 — •
мунисшвгь. Число этихъ поелѣднихъ въ послѣдвіе годы страшно размножилось въ Германін, и въ настоящую минуту эта нартія бесспорно одна изъ самыхъ сильны» но ту сторону Рейна. Ремесленники составляют» ядро арыіи нѳ~ вѣрія, которая, можетъ-быть, не особенно дисциплинирована, нС зато къ доктриналыіомъ отношенш вышколена превосходно. Эти нѣмецкіе ремесленники мсповѣдуютъ большею мастью самый грубый атеизыъ ц какъ бы осуждены служить ѳтоѵу безотрадному отрицанію, если не хотятъ впасть въ протнворѣчіе со своимъ принцниомъ, и черезъ это—въ пш-нѣйшее безсиііе. Эти когорты разрушенія, эти саперы, топоръ которыхъ грозить всему общественному зданію, безконечно иревосходятъ уравнителей и совершителей переворотовъ въ другихъ странахъ по страшной последовательности своей доктрины, потому что въ увдекающемъ ихъ безуміи есть, какъ сказалъ бы Полоній, метода.
Съ моей стороны нѣтъ большой заслуги въ томъ, что я
- вдолго впередъ предсказалъ въ своей книгѣ «Бе
ГАНе-ша^пе» тѣ ужасныя явденія, которыя осуществились только въ позднѣйшее время. Мнѣ было не трудно напророчить, какія пѣсни будутъ со временемъ щебетать и свистать въ Германіи, потому что я видѣлъ, какъ высиживались тѣ птицы, которыя впослѣдствіи запѣлн на новые мотивы. Я видѣлъ, какъ Гегель, со своимъ почти комически серьез-нымъ лицомъ, сидѣлъ, какъ насѣдка, на своихъ фаталь-ныхъ яйцахъ, и я слышалъ его кудахтанье. По чести говоря, я рѣдко понимадъ его, и лишь впослѣдствіи, размышляя о его словахъ, уразумѣлъ ихъ смыслъ. Мнѣ кажется, онъ вовсе не желалъ быть понятымъ, и отсюда его запутанное изложеніе, отсюда же, можетъ-іыть, и при-страстіе его къ лицамъ, о которыхъ онъ зналъ, что они не понимаюгь его, и которыхъ онъ тѣмъ охотнѣѳ удостаивалъ чести близкаго знакомства. Такъ, напримѣръ, всѣхъ въ Берлинѣ удивляла короткость глубокомысленная) Гегеля съ покойнымъ Генрихомъ Беромъ, братомъ всѣмъ извѣстнаго и прославленнаго остроумнѣйшими журналистами, знаменитаго Джіакомо Мейербера. Этотъ Беръ, т. е. Генрихъ Беръ, былъ почти дураковатый малый, котораго впослѣдствіи его семья действительно объявила идіотомъ и взяла подъ опеку, потому что, вмѣсто того, чтобы воспользоваться своимъ боль-шимъ состояніемъ для составленія себѣ имени въ искусствѣ или наукѣ, онъ расточалъ свое богатство на разныя
не-дѣпыя бездѣлушки, и однажды, нанримѣръ, накупилъ на