— 345 — •
не очень уменъ народъ; онъ, можетъ-быть, даже глуггЬе другихъ, онъ почти такъ же скотсци глупъ, какъ его любимцы. Свою любовь и довѣріе онъ дарить только тѣмъ, кто говорить или оретъ на жаргонѣ его страсти, а нена-видитъ всякаго честнаго человѣка, говорящаго съ нимъ языкомъ разума, съ цѣлью просвѣтить и облагородить его. Такъ оно въ Парижѣ, такъ было въ Іерусалимѣ. Предоставьте народу выборъ между праведнѣйншмъ изъ ира-ведниковъ и отвратительнѣйшимъ уличнымъ разбойникомъ, будьте увѣрены, онъ закричитъ: «Мы хотимъ Варраву! Да здравствуешь Варрава!»—Причина такого извращенія есть невѣжество; это національное зло мы должны стараться уничтожить иосредствомъ публичныхъ іпколъ для народа, гдѣ обученіе будетъ даваться ему безилатно, вмѣстѣ съ принадлежащими сюда бутербродами и прочими съѣстными припасами. И когда каждый изъ народа будетъ въ состояніи иріобрѣсти всѣ, какія ему угодно, знанія, тогда вы вскорѣ увидите интеллигентный народъ. Можетъ-быть, въ концѣ концовъ, онъ сдѣлается даже такимъ же образованнымъ, умнымъ, остроумиымъ, какъ и мы, то-есть какъ я и ты, мой любезный читатель, и мы скоро будемъ нмѣть еще новыхъ ученыхъ парикмахеровъ, сочиняющихъ стихи, какъ шопвіѳиг Жасменъ изъ Тулузы, и еще много новыхъ философовъ-иортныхъ, пишущихъ серьезньтя кииги, какъ нашъ сооте-чественникъ, пресловутый Вейтлингъ.
При имени этого пресловутаго Вейтлинга въ моей памяти внезапно воскресаетъ опять во всей своей комической серьезности сцена моей первой и послѣдней встрѣчи съ этимъ тогдаііінимъ героемъ дня. Боги, все видяіціе съ высоты своихъ небесныхъ чертоговъ, навѣрно отъ души смѣются надъ кислой миной, которую я долженъ былъ состроить, когда въ Гамбургѣ, въ книжной лавкѣ моего прія-теля Камне, знаменитый портняжный подмастерье подошелъ ко мнѣ и отрекомендовался, какъ коллега, исповѣдующій тѣ лее революціонныя и атеистическія доктрины. Въ эту минуту я бы дѣйствительно желалъ, чтобы боги вовсе не существовали и, такимъ образомъ, не видѣли того замѣшатель-ства и того стыда, въ которые повергло меня столь лестное сообщество! Мнѣ навѣрно были прощены всѣ мои старыя ирегрѣшенія въ виду того униженія, которое я испыталъ при этомъ цеховомъ иривѣтствіи Іневѣрующаго мужичья, при этой коллегіальной встрѣчѣ съ Вейтлингомъ. Болѣе
всего оскорбило мою гордость полнѣГішео отсутствіе по-