— 276 — •
ІПеллингомъ, съ тою только разницею, что его идеи всѣ касаются спасительнаго освобожденія чоловѣчества и что онъ, очень далекій отъ того, чтооы заштопывать старую религію философіею, скорѣе облекаетъ философію въ одежду новой религіи. Изъ нѣмецкихъ философовъ съ Леру болѣе всѣхъ родствененъ Краузе. Его Богь тоже не внѣ міра, а живетъ въ самомъ мірѣ, но сохраняете при этомъ свой опредѣленный образъ... ІттогЪаШё йе Гйше составляете для Леру матеріалъ постояннаго жеванья, при чемъ, однако, онъ этою пищею никогда не насыщается; это ничто иное, какъ усовершенствованное пережевыванье стараго ученья о совершеяствованіи. Имѣя въ виду свое хорошее поведеніе въ этой жизни, Леру надѣется, что въ будущемъ своемъ существовали онъ достигнете еще болѣе высокаго совершенства; да поможете тогда небо Кузену, если онъ за это время тоже не сдѣлаете шаговъ впередъ!
Пьеру Леру теперь, должно-быть, лѣтъ пятьдесяте; по крайней мѣрѣ, столько можно ему дать по лицу; можетъ-быть, онъ и моложе. Въ физическомъ отношеніи натура не особенно щедро одарила его. Это сутуловатая, коренастая, угловатая фигура, не получившая никакой граціи посред-ствомъ традицій высшаго. свѣта. Леру—дитя народа; въ молодости онъ былъ типографщикомъ, и до сихъ поръ еще внѣшній видъ его носите на себѣ слѣды пролетаріата. Вѣроятно, съ намѣреніемъ онъ отрекся отъ обыкновеннаго свѣтскаго лоска, и если есть въ немъ спосо0ность какого-нибудь кокетства, то, быть-можете, оно состоите въ упорной приверженности къ грубой первобытности. Есть люди, никогда не носящіе перчатокъ потому, что у нихъ маленькія, бѣлыя руки, служащія признакомъ аристократическаго про-исхожденія; Пьеръ Леру тоже не носите перчатокъ, но, конечно, совсѣмъ по другой причинѣ. Ѳнъ аскетъ, человѣкъ самоотреченія, ненавидящій роскошь и всякое чувственное наслажденіе, и натура облегчила ему возможность быть добродѣтельнымъ. Но мы ставимъ ему въ неменьшую заслугу благородство его образа мыслей, рвеніе, съ которымъ онъ принесъ въ жертву мысли всѣ матеріальные интересы, и вообще его высокое безкорыстіе; еще менѣе имѣемъ мы намѣреніе унизить грубый брильянте потому, что онъ не ошлифованъ и даже обдѣланъ въ мрачный свинецъ. Пьеръ Леру—человѣкъ, и съ мужественностью характера въ немъ, чтб рѣяко, соединяются духъ, возносящійся до высшихъ
философскихъ соображеній, и сердце, способное погружаться