— 156 — •
чали, царствовала тревожная, глухая тишина, точно за этимъ холстомъ лежалъ окровавленный труиъ умерінаго художника. Въ чемъ заключалась причина его самоубійства, поступка, противорѣчащаго законамъ религіи, нравственности и природы, священнымъ законамъ, которымъ Робѳръ въ нродолженіе всей своей жизни оказывалъ такое дѣтское по-сдушаніе? Да, онъ былъ воспнтанъ въ строгомъ швейцар-скомъ протестантствѣ, онъ съ ненарушимого вѣрностью былъ преданъ вѣрѣ своихъ отцовъ, и религіознаго скептицизма, или даже индиферентизма, въ немъ не было ни малѣйшаго слѣда. Точно такъ же добросовѣстно исполнялъ онъ всегда свои грааданскія обязанности, былъ хорошій сынъ, хорошій хозяинъ, платилъ свои долги, не нарушалъ ни одного правила общественная приличія, старательно чистилъ свое платье, и о безнравственности въ немъ также не могло быть и рѣчи. Природѣ онъ былъ преданъ всею душою, какъ дитя—груди своей матери; она вскармливала его дарованіе и открывала передъ нимъ все свое вѳликолѣпіе, и сказать мимоходомъ, онъ любилъ ее больше, чѣмъ преданія худож-никовъ; значить, ни чрезмѣрное ногруженіе въ сладкое без-уміе искусства, ни мрачное стремленіе къ наслажденіямъ міра грёзъ, ни отпадете отъ природы не могли заманивать этого превосходнаго человѣка въ смерть. Финансы его были тоже въ хорошемъ положеніи, всѣ почитали его, удивлялись ему, и онъ былъ даже здоровъ. Въ чемъ же заключалась причина? Въ БарижЬ нѣкоторое время ходила молва, что на это подвинула его несчастная страсть къ одной знатной дамѣ въ Римѣ. Я не могу вѣрить этому. Роберу было въ то время тридцать восемь лѣть, а въ этомъ возрастѣ страсти, хотя и бушуютъ ужасно, но не доводятъ человѣка до само-убійства, какъ въ ранней молодости, въ немужественный Вертеровскій періодъ.
Уйти изъ жизни побуждало Робера, можетъ-быть, то страшнѣйшее изъ всѣхъ чувствъ, которое ощущаетъ ху-дожникъ, когда видитъ, что между его жаждою творчества и способностью удовлетворить ой прекратилось равновѣсіе; это сознаніе безсилія уже само по себѣ полусмерть, и рука помогаетъ здѣсь только сокращенію агоніи. Какъ ни превосходны были созданія Робера, они все-таки оставались только блѣдными тѣнями тѣхъ цвѣтущихъ красокъ природы, которыя парили передъ его душою, и опытный глазъ легко открывалъ трудную борьбу съ сюжетомъ, которую
худож-никъ преодолѣвалъ только посл'Ь отчаяннѣйшихъ усилій.