подрѣзали свои уши, я всю жизнь ненавидѣлъ и сражался съ ними; и теперь, когда мечъ выпадаетъ изъ рукъ уми-рающаго, я утѣшенъ убѣжденіемъ, что коммунизму которому они ^первые попадутся на дорогѣ, нанесетъ имъ по-слѣдній ударъ; и конечно, не палицей пришибетъ ихъ ги-гантъ, а раздавитъ ногой, какъ давятъ гадину. Это будетъ его дебютомъ. Изъ ненависти къ защитникамъ узкаго на-діонализма я могъ бы почти полюбить коммунистовъ. Они, по крайней мѣрѣ, не лицемѣры, у которыхъ на языкѣ постоянно религія и христіанство; коммунисты, правда, не имѣютъ религіи (полнаго совершенства нѣтъ ни въ одномъ человѣкѣ), они даже атеисты (чтб несомнѣнно, большой грѣхъ), но главнымъ догматомъ своимъ они признаютъ самый неограниченный космополитизма», всемірную любовь ко всѣмъ народамъ, братскія отношенія между всѣми людьми, свободными гражданами земли... Такимъ образомъ, эти коммунисты гораздо больше христіане, чѣмъ наши такъ-назы-ваемые германскіе патріоты, эти тупоумные поборники исключительно націон&чизма.
Я говорю слишкомъ много, во всякомъ случаѣ больше, чѣмъ позволяютъ мнѣ благоразуміе и головная боль, которая мучить меня въ настоящую минуту. Поэтому прибавлю только нѣсколько словъ, чтобъ кончить. Сколько мнѣ кажется, я достаточно выяснилъ неблагопріятныя обстоятельства, при которыхъ писались мои письма о Лютеціи. Кромѣ мѣстныхъ препятствій, мнѣ, какъ я сказалъ выше, приходилось бороться съ препятствіями времени. Что касается до этихъ послѣднихъ, то умный читатель легко составить себѣ понятіе о нихъ; ему стбитъ только взглянуть на числа, въ которыя писались эти письма, и вспомнить, что въ то время въ Германіи господствовала именно национальная, или такъ-называемая патріотическая партія. Іюльская революдія немного оттѣснила ихъ на задній планъ политической сцены, но воинственные трубные звуки французской прессы въ 1840 г. дали этимъ галлофобамъ лучшій случай снова выступить виередъ; въ то время они запѣли пѣсню о «свободномъ РейнЬ. Въ эпоху февральской рево-люціи это оранье заглушилось болѣе разумными кликами, но этимъ послѣднимъ скоро пришлось умолкнуть въ свою очередь, когда началась великая европейская реакція. Въ настоящее время въ Германіи снова господствуютъ націо-налисты и весь скверный хвостъ 1815 г., и они воютъ съ
дозволенія г. бургомистра и другихъ высокихъ властей.