кинъ шепчетъ на ухо своему сосѣду Пьеро: «Какъ вы думаете, будемъ мы драться нынѣшнею весною?» Даже шампанское безсильно ц можетъ отуманивать только голову, сердца остаются трезвыми, и иногда, за веселымъ ужиномъ, гости блѣдвѣютъ, остроты замираютъ на ихъ губахъ, они бросаютъ другъ на друга испуганные взгляды — на стѣнѣ они читаютъ слова: Манэ, Текелъ, Фаресъ!
Французы не скрываютъ отъ себя опасности своего по-ложенія, но мужество — ихъ національная добродѣтель. И притомъ они знаютъ о*іень хорошо, что политическая собственность, пріобрѣтенная ихъ отцами съ самою воинственною храбростью, можетъ быть сохранена не терпѣливою снисходительностью и смиреннымъ бездѣйствіемъ. Даже Гизо, столь недостойно поруганный и оклеветанный Гизо, отнюдь не намѣренъ держаться мира во что бы ни стало. Правда, этотъ человѣкъ неустрашимо сопротивляется нападающему радикализму, но я убѣжденъ, что онъ также рѣщительно возстанетъ противъ напора абсолюстическихъ и іерархиче-скихъ стремленій. Не знаю, какъ велико было число націо-нальныхъ гвардейцевъ, которые на нохоронахъ императора кричали: а Ьаз Сгііігоі! но знаю, что если бы національная гвардія понимала свои собственные интересы, то явный протеста противъ этихъ гнусныхъ криковъ былъ бы съ ея стороны столько же разумнымъ, сколько благороднымъ дѣ-ломъ. Потому что вѣдь, въ сущности, національная гвардія ничто иное, какъ вооруженная буржуазія, а именно, эта последняя, въ одно и то же время угрожаемая и интригующею партіею стараго порядка, и проповѣдниками Бабефской республики, нашла въ Гизо естественная защитника, охра-няющаго ее со всѣхъ сторонъ. Гизо никогда не хотѣлъ ничего иного, «какъ гбсподства среднихъ классовъ, думая, что обладая образованіемъ и богатствомъ, они способны вести государственный дѣла. и быть ихъ представителями. Я убѣжденъ, что найди Гизо во французской аристократій хоть Одинъ жизненный элемента, который дѣлалъ бы ее способною управлять Франціею къ благу народа и^человѣ-чества, онъ сдѣлался бы ея защитникомъ и боролся бы за нее съ такимъ же рвеніемъ и, конечно, съ ббльпгимъ безко-рыстіемъ, чѣмъ Беррье и подобные ему паладины прошед-шаго; точно также я убѣжденъ, что онъ сражался бы за господство пролетаріевъ, и притомъ честнѣе, чѣмъ Ламнэ п его собратія, если бы считалъ низшіе классы чрезъ
обра-зованіе и благоразуміе достаточно созрѣвппіми для управле-