его мил. не ображалъ. Тую обмову его милость кгды княжа в коле поведилъ, тымъ вси были ображени людскимъ повоженьемъ, же ихъ милост знати не дають и не давали и стерегли уплыненье ся часу сыноду. Сынодъ зачали того (л. 147 об.) дня. На самымъ року маршалка обрали духовные, также поселствъ с килку поветовъ слухали. У четвергъ заседали княжа воевода киевский изъ сыномъ княжатемъ, воеводою волынским, велми рано на свитанью до его милости пана воеводы троцкого, а были тамъ годинъ зекгаровыхъ болшъ пяти под полудень. Втимъ приехалъ панъ канцлеръ с подскарбимъ и шли просто до воеводы троцкого, где и князя застали и знову толкожъ часъ немалый сами стравили. От себе слали пословъ до митрополита шесть особъ с кола рыцерского, 6 особъ духовныхъ, 6 пословъ з места, давши до него мовене, и на писме доложивши в немъ, абы часу не зволочилъ а з ними зышолъся и намовилъ. Кгдыжъ тотъ зьездъ толко народу рускому зложонъ, дознавши его быть, и тыхъ владыковъ отщепенцами оныхъ за пастыровъ немети, а иныхъ обрать, а ихъ зложить старатисе будутъ, если о собе справы певное не дадутъ публице, если при старой вере и благословенстве патриарха стоятъ.
Тыхъ пословъ поткало княжа, — вжо ехали до митрополита. Тые послы митрополита зостали вже в пановъ сенаторовъ менованыхъ. Которому кгды такъ поселство (л. 148) веселое прочитали, просили о цедулу тую; одно ей имъ не дано. Тые вси прошли от митрополита безъ отказу, обецуючи своихъ послать, яко заразъ и прислали пана Прецвица, кашталяна каменецкаго, пана Шуйского, третего каменецкого инстикгатора. Тые до княжати его милости шырокими словы речъ учынили о томъ поселстве, ижъ то з господы в(ашей) м(илости) ровне яко отповедь, або декретъ якимъ былъ посланъ до митрополита, ображаючисе тымъ о то, ижъ имъ того тамъ писма не зоставили: кгдыжъ они головного по того зьезде местце его кр. милости поведаючисе быть конклюзыи одной, одное справы безъ ихъ милости быти не могла. Княжа учинилъ обмову, ижъ тамъ былъ у ихъ милости, однакъ держачи то от ихъ милости всихъ, же што колвекъ чинили, то бачне чинимъ и при нихъ стоитъ и стояти будетъ; потомъ розвелися троха з речу до плачу, же се то они ничымъ ображаютъ: „Мы вси маемъ ся тымъ ображати от тыхъ здрайцовъ нашихъ, которые то наварили и от тыхъ, хто имъ того помогаеть, вжды терпливе зносячи явную кривду, на Бога помсту и оборону положивъ“. Потомъ поведилъ панъ Гулевичъ, человекъ досыть добре
