Которая среди садовъ Эдема
Бесмертными плодами наслаждалась
Любви своей во-вѣки нераздѣльной
И радостей, которымъ нѣтъ конца.
Далекій Адъ и бездну обозрѣвъ,
Врага Небесъ увидѣлъ Онъ надъ нею,
Парящаго вблизи небесныхъ стѣнъ.
Сложивъ свои измученныя крылья,
Готовился стопой нетерпѣливой
Уже ступить на почву Сатана,
Которая землей казалась твердой,
Но воздухомъ она иль океаномъ
Окружена — не могъ постигнуть Онъ.
Тогда Господь, чье Око видитъ все —
Грядущее, былое съ настоящимъ —
Глаголетъ такъ Единственному Сыну:
— Ты видишь-ли, Единородный Сынъ,
Противникъ нашъ какой пылаетъ злобой?
Ни адская темница, ни оковы,
Ни бездна безпредѣльная — ничто
Остановить его не въ состояньѣ.
И мщеніемъ онъ дышетъ безпощаднымъ,
Которое обрушится опять
На собственную голову его.
Преграды всѣ расторгшій, въ область свѣта
Стремится онъ, гдѣ ищетъ человѣка,
Котораго задумалъ погубить
Онъ силою иль совратить обманомъ.
И замыселъ удастся. Человѣкъ,
Опутанный опасно-льстивой ложью,
Преступитъ Мой единственный запретъ.
Онъ самъ падетъ и въ немъ — его потомство.
Себя винить неблагодарный долженъ.
Безгрѣшнымъ онъ и справедливымъ созданъ
И въ силахъ самъ сопротивляться злу,
Но можетъ пасть, когда того захочетъ.
Такъ созданы и сонмы Силъ небесныхъ:
Они вольны и пасть, и устоять.
Не будучи свободными вполнѣ —
Чѣмъ доказать любовь свою и вѣрность
Чемъ выразить могли бы Мнѣ они?
Не надо Мнѣ слѣпого послушанья,
Внушеннаго сознаньемъ рабскимъ долга,
Когда равно у разума и воли
Нѣтъ выбора. Итакъ, винить не могутъ
Они Творца, природу и судьбу,
Ссылаяся на предопредѣленье.
Не Мой законъ привелъ ихъ къ мятежу,
Но собственная воля. Добровольно,
Безъ всякаго вмешательства судьбы,
Они падутъ. Я далъ свободу имъ;
Свободными должны они пребыть,
Пока ярма неволи не надѣнутъ —
Иль самую природу ихъ и даже
Дарующій свободу имъ законъ,
Который Я установилъ во-вѣки —
Все это Мнѣ пришлось-бы измѣнить.
Одни изъ нихъ, постыдно развратясь
И обманувъ самихъ себя — погибли.
Но человѣкъ загубленъ будетъ ими
И потому — помилованъ. Для нихъ-же
Спасенья нѣтъ. На Небѣ и Землѣ
Я милостью Моей и правосудьемъ
Превознесусь въ неизреченной славѣ,
Но милостью великой — наипаче.
Когда Господь изрекъ Свои слова —
Амврозіи благоуханьемъ чуднымъ
Наполнились мгновенно Небеса,
И радостью наполнилися новой
Безгрѣшныя сердца блаженныхъ Духовъ.
Но славой несравненной озаренъ
Былъ Божій Сынъ. Въ Немъ образъ отразился
Отца Его, и Ликъ Его сіялъ
Божественнымъ и кроткимъ состраданьемъ,
Любовью безпредѣльной, милосердьемъ
Не знающимъ границы. Эти чувства
Такъ Онъ излилъ въ рѣчахъ Своихъ къ Отцу:
— Отецъ Мой! Ты въ верховномъ приговорѣ
О милости вѣщаешь въ заключенье.
Помиловать Ты хочешь человѣка,
За что Тебя и Небо, и Земля
Превознесутъ великою хвалою,
Благословивъ Твое Святое Имя.
Не можетъ онъ, не долженъ онъ погибнуть —
Любимѣйшій и младшій изъ сыновъ
Всевышняго, обманомъ совращенный
И собственнымъ безумьемъ обольщенъ.
О, Мой Отецъ, Судья непогрѣшимый,
Молю Тебя, оставь такую мысль!
Возможно-ли, чтобъ Врагъ достигнулъ цѣли
И, надъ Тобой побѣду одержавъ,
Въ ничто Твою же благость обратилъ?
Захочешь-ли чтобъ онъ исполнилъ мщенье,
Хотя его за это ждетъ возмездье,
И съ гордостью вернулся въ темный Адъ,
Ведя туда съ собою родъ людской?
Ужель Свое созданье уничтожишь
И Божіе величіе и благость
Подвергнешь Ты сомнѣньямъ нечестивимъ?
И такъ Творецъ Всесильный отвѣчалъ:
— Мой Сынъ, въ Тебѣ — души Моей отрада,
Премудрость вся и творческая сила.
Ты мысль Мою, Мои предначертанья
Постигъ вполнѣ. Не собственною силой —
Единственно Моимъ лишь милосердьемъ
Еще спастись возможно человѣку,
Когда того онъ пожелаетъ самъ.
Упадшія возстановлю я силы,
Которыя загубитъ тяжкій грѣхъ,
Орудіемъ страстей преступныхъ сдѣлавъ.
Я поддержу его въ борьбѣ съ врагомъ;
Пусть видитъ онъ, что только Мнѣ обязанъ,
Мнѣ Одному — спасеніемъ своимъ.
Среди людей — избранниковъ отмѣчу
Я милостью особою Моей,
И прочіе Мой голосъ будутъ слышать,
Ихъ отъ грѣха зовущій къ покаянью.
Я просвѣтлю ихъ чувства и смягчу
Ихъ каменное сердце для молитвы,
Покорности не вызванныхъ насильемъ,
Но искреннихъ. Къ мольбамъ ихъ Я не буду
Ни глухъ, ни слѣпъ, и въ нихъ вселю судью,
Посредника межъ Мной и ими — Совѣсть.
И, совѣстью своею просвѣтленъ,
Кто къ высшему стремиться будетъ свѣту —
Спасенья тотъ достигнетъ своего.
Но тѣ во-вѣкъ пощады не найдутъ,
Кто истощитъ Мое долготерпѣнье.
Кто сердцемъ черствъ — сильнѣе очерствѣетъ
И у кого глаза ослѣплены —
Которая среди садов Эдема
Бессмертными плодами наслаждалась
Любви своей во-веки нераздельной
И радостей, которым нет конца.
Далекий Ад и бездну обозрев,
Врага Небес увидел Он над нею,
Парящего вблизи небесных стен.
Сложив свои измученные крылья,
Готовился стопой нетерпеливой
Уже ступить на почву Сатана,
Которая землей казалась твердой,
Но воздухом она иль океаном
Окружена — не мог постигнуть Он.
Тогда Господь, чье Око видит все —
Грядущее, былое с настоящим —
Глаголет так Единственному Сыну:
— Ты видишь ли, Единородный Сын,
Противник наш какой пылает злобой?
Ни адская темница, ни оковы,
Ни бездна беспредельная — ничто
Остановить его не в состоянье.
И мщением он дышит беспощадным,
Которое обрушится опять
На собственную голову его.
Преграды все расторгший, в область света
Стремится он, где ищет человека,
Которого задумал погубить
Он силою иль совратить обманом.
И замысел удастся. Человек,
Опутанный опасно-льстивой ложью,
Преступит Мой единственный запрет.
Он сам падет и в нём — его потомство.
Себя винить неблагодарный должен.
Безгрешным он и справедливым создан
И в силах сам сопротивляться злу,
Но может пасть, когда того захочет.
Так созданы и сонмы Сил небесных:
Они вольны и пасть, и устоять.
Не будучи свободными вполне —
Чем доказать любовь свою и верность
Чём выразить могли бы Мне они?
Не надо Мне слепого послушанья,
Внушенного сознаньем рабским долга,
Когда равно у разума и воли
Нет выбора. Итак, винить не могут
Они Творца, природу и судьбу,
Ссылаяся на предопределенье.
Не Мой закон привел их к мятежу,
Но собственная воля. Добровольно,
Без всякого вмешательства судьбы,
Они падут. Я дал свободу им;
Свободными должны они пребыть,
Пока ярма неволи не наденут —
Иль самую природу их и даже
Дарующий свободу им закон,
Который Я установил во-веки —
Все это Мне пришлось бы изменить.
Одни из них, постыдно развратясь
И обманув самих себя — погибли.
Но человек загублен будет ими
И потому — помилован. Для них же
Спасенья нет. На Небе и Земле
Я милостью Моей и правосудьем
Превознесусь в неизреченной славе,
Но милостью великой — наипаче.
Когда Господь изрек Свои слова —
Амврозии благоуханьем чудным
Наполнились мгновенно Небеса,
И радостью наполнилися новой
Безгрешные сердца блаженных Духов.
Но славой несравненной озарен
Был Божий Сын. В Нём образ отразился
Отца Его, и Лик Его сиял
Божественным и кротким состраданьем,
Любовью беспредельной, милосердьем
Не знающим границы. Эти чувства
Так Он излил в речах Своих к Отцу:
— Отец Мой! Ты в верховном приговоре
О милости вещаешь в заключенье.
Помиловать Ты хочешь человека,
За что Тебя и Небо, и Земля
Превознесут великою хвалою,
Благословив Твое Святое Имя.
Не может он, не должен он погибнуть —
Любимейший и младший из сынов
Всевышнего, обманом совращенный
И собственным безумьем обольщен.
О, Мой Отец, Судья непогрешимый,
Молю Тебя, оставь такую мысль!
Возможно ли, чтоб Враг достигнул цели
И, над Тобой победу одержав,
В ничто Твою же благость обратил?
Захочешь ли чтоб он исполнил мщенье,
Хотя его за это ждет возмездье,
И с гордостью вернулся в темный Ад,
Ведя туда с собою род людской?
Ужель Свое созданье уничтожишь
И Божие величие и благость
Подвергнешь Ты сомненьям нечестивым?
И так Творец Всесильный отвечал:
— Мой Сын, в Тебе — души Моей отрада,
Премудрость вся и творческая сила.
Ты мысль Мою, Мои предначертанья
Постиг вполне. Не собственною силой —
Единственно Моим лишь милосердьем
Еще спастись возможно человеку,
Когда того он пожелает сам.
Упадшие восстановлю я силы,
Которые загубит тяжкий грех,
Орудием страстей преступных сделав.
Я поддержу его в борьбе с врагом;
Пусть видит он, что только Мне обязан,
Мне Одному — спасением своим.
Среди людей — избранников отмечу
Я милостью особою Моей,
И прочие Мой голос будут слышать,
Их от греха зовущий к покаянью.
Я просветлю их чувства и смягчу
Их каменное сердце для молитвы,
Покорности не вызванных насильем,
Но искренних. К мольбам их Я не буду
Ни глух, ни слеп, и в них вселю судью,
Посредника меж Мной и ими — Совесть.
И, совестью своею просветлен,
Кто к высшему стремиться будет свету —
Спасенья тот достигнет своего.
Но те во-век пощады не найдут,
Кто истощит Мое долготерпенье.
Кто сердцем черств — сильнее очерствеет
И у кого глаза ослеплены —
