Признательно Адамъ ему отвѣтилъ:
— Иди впередъ, путеводитель дивный!
Я слѣдую повсюду за тобой.
Склоняюсь я предъ Божіей десницей
Карающей и самъ судьбы ударамъ
Безропотно я подставляю грудь.
Пускай она въ страданьяхъ закалится,
А я въ трудахъ покой пріобрѣту.
И, вотъ, они посходятъ на вершину
Крутой горы, откуда вся земля
До крайняго предѣла имъ открылась.
Такою-же высокою была
И та тора, съ которой Искуситель
Указывалъ Христу земныя царства.
Съ вершины взоръ Адама обнимаетъ
Всѣ мѣстности, въ которыхъ основались
Впослѣдствіи прославленныя царства
И города: отъ граней Самарканда,
Гдѣ былъ престолъ великій Тамерлана,
До Пекина въ имперіи Небесной,
И далѣе, къ предѣламъ Экбатана,
Гдѣ Персіи владыки управляли,
И до Москвы, гдѣ правитъ Русскій Царь.
Увидѣлъ онъ султановъ Византію
И Негуса владѣнія; Марокко,
Алжиръ и Фецъ — отчизну Альманзора
Оттуда онъ въ Европу перенесся.
Гдѣ гордый Римъ, властитель полуміра.
Впослѣдствіи возникнулъ, — и, быть можетъ,
Онъ Мексику богатую увидѣлъ
И ту страну, что звали Эль-Дорадо.
Для болѣе возвышенныхъ видѣній
Готовяся открыть Адаму очи.
Снимаетъ съ нихъ Архангелъ оболочку,
Затмившую собою зоркость ихъ,
Когда плодовъ обманчивыхъ познанья
Вкусилъ Адамъ. Ефразіей и рутой
И каплями тремя воды живой
Онъ зрѣніе Адама очищаетъ,
Котораго охватываетъ дивно
Восторгъ святой, — и говоритъ ему:
— Теперь, Адамъ, открой глаза твои
И будешь ты свидѣтелемъ послѣдствій
Вины твоей, на неповинныхъ павшей!
Открывъ глаза, Адамъ увидѣлъ поле
Со сжатыми снопами; въ сторонѣ
Стада паслись, а по срединѣ поля
Былъ жертвенникъ дерновый возведенъ.
Явился жнецъ; и отъ трудовъ своихъ
На жертвенникъ священный безъ разбора
Онъ возложилъ незрѣлыя колосья
Со спѣлыми. Затѣмъ пришелъ пастухъ,
И кротостью черты его дышали.
Изъ стада взялъ онъ первенцевъ отборныхъ
И, заколовъ, куреньями осыпалъ
И возложилъ съ молитвой на костеръ.
Немедленно на жертву снизошелъ
Огонь съ небесъ, сіяя яркимъ свѣтомъ,
И сжегь ее, распространяя дымъ.
Но жертва земледѣльца оставалась
Нетронутой — затѣмъ, что не отъ сердца
Она была Творцу принесена.
Со злобою въ немъ зависть закипѣла,
И въ пастыря онь бросилъ острый камень.
Смертельно въ грудь ударомъ пораженъ,
Упалъ пастухъ, струится кровь ручьями,
И духъ его изъ тѣла отлетаетъ.
Видѣніемъ ужаснымъ потрясенный,
Такъ говоритъ Архангелу Адамъ;
— Несчастіе постигло, о, наставникъ,
Того изъ нихъ, чье сердце было кротко
И жертва чья столь чистою была.
Ужели такъ должны вознаграждаться
Усердіе и преданность Творцу?
Растроганный промолвилъ Михаилъ
Въ отвѣтъ ему: — Два мужа этихъ — братья,
Отъ чреслъ твоихъ они произошли,
И праведный неправеднымъ убитъ
Изъ зависти. Но пролитая кровь
Возмездіе собою вызываетъ,
А тотъ, кого ты видишь бездыханнымъ —
У Господа найдетъ себѣ награду.
Въ отчаяньѣ воскликнулъ прародитель:
— Ужасное дѣянье и причина
Ужасная, приведшая къ нему!
Ужели Смерть я лицезрѣлъ сейчасъ
Во всемъ ея зловѣщемъ безобразьѣ?
Лишь мысль о ней приводитъ въ содроганье,
Но каково ее перенести?
И Михаилъ отвѣтилъ человѣку:
— Ты видѣлъ Смерть въ первоначальномъ видѣ,
Но много есть различныхъ видовъ Смерти,
Ведущихъ къ ней различными путями,
И менѣе страшна ея обитель,
Чѣмъ самое преддверіе ея.
Одни умрутъ отъ грубаго насилья,
Какъ видѣлъ ты; другіе — отъ огня,
Отъ голода, потопа. Большинство-же —
Отъ жаднаго невоздержанья въ пищѣ,
Которое недуги порождаетъ.
Сейчасъ они чудовищной толпой
Передъ тобой воочію предстанутъ.
Увидишь ты, послѣдствіямъ какимъ
Подвергло всѣхъ невоздержанье Евы!
Немедленно предъ взорами Адама
Явилося печальное жилище,
Похожее на мрачную больницу,
И множество страдальцевъ тамъ лежало.
Скопленіе недуговъ роковыхъ
Увидѣлъ онъ: мучительныя корчи,
Агонію, падучую болѣзнь,
Горячку, ракъ, водянку, воспаленье
И старческую немощь, худосочье,
Безуміе, ломоту, лунатизмъ.
Металися въ стенаніяхъ страдальцы,
И отъ одра къ одру переходило
Отчаянье, межъ тѣмъ какъ злая Смерть
Копьемъ своимъ, ликуя, потрясала,
Но медлила удара нанесеньемъ,
Котораго несчастные молили.
На зрѣлище такое кто-бы могъ
Глядѣть безъ слезъ? Заплакалъ и Адамъ,
Хотя рожденъ онъ не былъ отъ жены,
Признательно Адам ему ответил:
— Иди вперед, путеводитель дивный!
Я следую повсюду за тобой.
Склоняюсь я пред Божией десницей
Карающей и сам судьбы ударам
Безропотно я подставляю грудь.
Пускай она в страданьях закалится,
А я в трудах покой приобрету.
И, вот, они посходят на вершину
Крутой горы, откуда вся земля
До крайнего предела им открылась.
Такою же высокою была
И та тора, с которой Искуситель
Указывал Христу земные царства.
С вершины взор Адама обнимает
Все местности, в которых основались
Впоследствии прославленные царства
И города: от граней Самарканда,
Где был престол великий Тамерлана,
До Пекина в империи Небесной,
И далее, к пределам Экбатана,
Где Персии владыки управляли,
И до Москвы, где правит Русский Царь.
Увидел он султанов Византию
И Негуса владения; Марокко,
Алжир и Фец — отчизну Альманзора
Оттуда он в Европу перенесся.
Где гордый Рим, властитель полумира.
Впоследствии возникнул, — и, быть может,
Он Мексику богатую увидел
И ту страну, что звали Эль-Дорадо.
Для более возвышенных видений
Готовяся открыть Адаму очи.
Снимает с них Архангел оболочку,
Затмившую собою зоркость их,
Когда плодов обманчивых познанья
Вкусил Адам. Ефразией и рутой
И каплями тремя воды живой
Он зрение Адама очищает,
Которого охватывает дивно
Восторг святой, — и говорит ему:
— Теперь, Адам, открой глаза твои
И будешь ты свидетелем последствий
Вины твоей, на неповинных павшей!
Открыв глаза, Адам увидел поле
Со сжатыми снопами; в стороне
Стада паслись, а по средине поля
Был жертвенник дерновый возведен.
Явился жнец; и от трудов своих
На жертвенник священный без разбора
Он возложил незрелые колосья
Со спелыми. Затем пришел пастух,
И кротостью черты его дышали.
Из стада взял он первенцев отборных
И, заколов, куреньями осыпал
И возложил с молитвой на костер.
Немедленно на жертву снизошел
Огонь с небес, сияя ярким светом,
И сжег ее, распространяя дым.
Но жертва земледельца оставалась
Нетронутой — затем, что не от сердца
Она была Творцу принесена.
Со злобою в нём зависть закипела,
И в пастыря он бросил острый камень.
Смертельно в грудь ударом поражен,
Упал пастух, струится кровь ручьями,
И дух его из тела отлетает.
Видением ужасным потрясенный,
Так говорит Архангелу Адам;
— Несчастье постигло, о, наставник,
Того из них, чье сердце было кротко
И жертва чья столь чистою была.
Ужели так должны вознаграждаться
Усердие и преданность Творцу?
Растроганный промолвил Михаил
В ответ ему: — Два мужа этих — братья,
От чресл твоих они произошли,
И праведный неправедным убит
Из зависти. Но пролитая кровь
Возмездие собою вызывает,
А тот, кого ты видишь бездыханным —
У Господа найдет себе награду.
В отчаянье воскликнул прародитель:
— Ужасное деянье и причина
Ужасная, приведшая к нему!
Ужели Смерть я лицезрел сейчас
Во всем её зловещем безобразье?
Лишь мысль о ней приводит в содроганье,
Но каково ее перенести?
И Михаил ответил человеку:
— Ты видел Смерть в первоначальном виде,
Но много есть различных видов Смерти,
Ведущих к ней различными путями,
И менее страшна её обитель,
Чем самое преддверие её.
Одни умрут от грубого насилья,
Как видел ты; другие — от огня,
От голода, потопа. Большинство же —
От жадного невоздержанья в пище,
Которое недуги порождает.
Сейчас они чудовищной толпой
Перед тобой воочию предстанут.
Увидишь ты, последствиям каким
Подвергло всех невоздержанье Евы!
Немедленно пред взорами Адама
Явилося печальное жилище,
Похожее на мрачную больницу,
И множество страдальцев там лежало.
Скопление недугов роковых
Увидел он: мучительные корчи,
Агонию, падучую болезнь,
Горячку, рак, водянку, воспаленье
И старческую немощь, худосочье,
Безумие, ломоту, лунатизм.
Металися в стенаниях страдальцы,
И от одра к одру переходило
Отчаянье, меж тем как злая Смерть
Копьем своим, ликуя, потрясала,
Но медлила удара нанесеньем,
Которого несчастные молили.
На зрелище такое кто бы мог
Глядеть без слез? Заплакал и Адам,
Хотя рожден он не был от жены,
