Которые въ минуту тяжкой скорби
Единственной опорой служатъ мнѣ.
Что станется со мною безъ тебя?
Пока живемъ — а, можетъ быть остался
Лишь краткій мигъ существованья намъ —
Да будетъ миръ межъ нами, какъ въ прошедшемъ,
Въ страданіяхъ и ненависти къ змѣю,
Обманщику, соединимся мы,
Какь въ радости съ тобой соединялись.
Не обращай вражды своей на ту,
Которая тебя несчастнѣй вдвое!
Ты оскорбилъ виной своею Бога,
А я — тебя и Господа. Но я
Вернусь туда, гдѣ совершился грѣхъ,
И Небеса я буду умолять,
Чтобъ кара ихъ одну меня постигла,
Виновницу несчастья твоего.
Рыданія прервали рѣчь ея.
Раскаяньемъ ея обезоруженъ
И кротостью, Адамъ подругу поднялъ,
Которая была еще недавно
Отрадою его, и молвилъ кротко:
— Себѣ одной, какъ прежде, безразсудно
Ты требуешь возмездія. Увы!
Перенеси страданья тѣ сначала,
Что выпали тебѣ самой на долю!
Когда-бъ могли моленія помочь —
Я ранѣе воззвалъ бы къ Небесамъ
И умолялъ о карѣ для себя
И къ немощи твоей — о состраданьѣ.
Встань! осуждать другъ друга мы не будемъ:
И безъ того осуждены мы оба.
Взаимною любовью и поддержкой
Попробуемъ гнетъ скорби облегчить.
Кончины день придетъ еще не скоро;
Замедлитъ онъ, какъ вечеръ, приносящій
Страданіямъ съ собою облегченье,
И нашу скорбь раздѣлитъ все потомство,
Злосчастное потомство!
Отвѣчала,
Утѣшена его словами, Ева:
— По опыту мнѣ вѣдомо, Адамъ,
Что я могу въ сужденьяхъ ошибаться,
Но ты меня прощаешь, ты вернулъ
Довѣрье мнѣ, и я вернуть надѣюсь
Любовь твою, для сердца моего
Единую отраду. Суждена-ли
Мнѣ жизнь иль смерть — я отъ тебя не скрою,
Какую мысль внушила мнѣ тревога.
Возможность есть не только облегчить
Страданій гнетъ, но положить конецъ
На-вѣки имъ, и это — въ нашей волѣ.
Не въ правѣ-ль мы предотвратить рожденье
Злосчастныхъ чадъ, заранѣ обреченныхъ
Быть жертвами неумолимой смерти?
Бездѣтенъ ты, — бездѣтнымъ оставайся,
И, лютой смерти алчность обманувъ,
Лишь мы вдвоемъ ея добычей станемъ.
Но, если ты находишь слишкомъ тяжкимъ
Отъ радостей любовныхъ воздержанье,
Тогда себя и нерожденныхъ чадъ
Освободимъ рѣшительнымъ ударомъ.
Не трепетать предъ смертью предлагаю,
Но къ ней самимъ кратчайшій путь избрать
И уничтожить силу разрушенья,
Къ такому-же прибѣгнувъ разрушенью.
Въ отчаяньѣ своемъ замолкла Ева,
Она такъ много думала о смерти,
Что блѣдностью смертельною покрылись
Черты ея. Но, въ сердцѣ уповая
На лучшее, Адамъ остался твердъ
И отвѣчалъ: — Твое презрѣнье къ жизни
И къ радостямъ ея рождаетъ мысль,
Что высшихъ ты исполнена стремленій,
Но твой совѣтъ искать въ самоубійствѣ
Спасенія ее опровергаетъ.
Въ немъ слышится любовь большая къ жизни
И къ радостямъ, которыми безмѣрно
Ты дорожишь. И, если избѣжать
Возмездія ты думаешь со смертью,
То, знай, Творца не властны обмануть
Мы; гнѣвъ Его своимъ ожесточеньемъ
Лишь возбудимъ сильнѣе, и Всевышній
Въ насъ поселитъ живую смерть на-вѣкъ.
Поищемъ-же разумнаго рѣшенья,
Которое таится въ приговорѣ:
«И сѣменемъ Жены глава сотрется
Змѣиная». Подъ змѣемъ разумѣетъ
Господь и Богъ, конечно, Сатану,
Который намъ являлся ввидѣ змѣя.
Главу его на-вѣки сокрушить —
Достойное отмщенье! Его,
Бездѣтными оставшись, мы лишимся,
И злобный врагъ избѣгнетъ наказанья,
Которое постигнетъ насъ вдвойнѣ.
Итакъ, спѣшимъ отринуть о насильѣ
На-вѣки мысль, а также о безплодьѣ.
Она у насъ надежду отнимаетъ,
Гордыню лишь и злобу порождая
На Господа-Творца и на ярмо,
Возложенное имъ на плечи наши.
Исполненный великимъ милосердьемъ,
Онъ насъ судилъ безъ гнѣва, безъ укора.
Немедленной кончины ждали мы
И что-же? Ты обречена Всевышнимъ
Рождать дѣтей въ болѣзняхъ и скорбяхъ,
Но радостью они вознаградятся,
Когда сама плодъ чрева твоего
Увидишь ты. Меня Его проклятье,
На землю павъ, едва собой коснулось.
Трудомъ своимъ питаться долженъ я.
Но это-ли — несчастье? Опаснѣй
И тягостнѣй была-бы праздность мнѣ.
Отъ холода и зноя Онъ одеждой
Насъ защитилъ и пожалѣлъ о насъ.
И, если мы съ мольбой Ему предстанемъ,
Онъ внемлетъ намъ, и сердце въ Немъ смягчится.
Съ суровостью природы Онъ бороться
Научитъ насъ. Вотъ, небо омрачилось,
И поднялся сырой и рѣзкій вѣтеръ,
Пронесшійся среди вѣтвей кудрявыхъ.
Мы видѣли, какъ столкновенье тучъ
Сверкающую молнію рождало,
Которая, огнемъ на землю павъ,
Кору сосны иль пихты зажигала,
Вокругъ себя тепло распространяя.
Попробуемъ и мы, посредствомъ тренья
Горючихъ тѣлъ, добыть себѣ огонь.
Которые в минуту тяжкой скорби
Единственной опорой служат мне.
Что станется со мною без тебя?
Пока живем — а, может быть остался
Лишь краткий миг существованья нам —
Да будет мир меж нами, как в прошедшем,
В страданиях и ненависти к змею,
Обманщику, соединимся мы,
Как в радости с тобой соединялись.
Не обращай вражды своей на ту,
Которая тебя несчастней вдвое!
Ты оскорбил виной своею Бога,
А я — тебя и Господа. Но я
Вернусь туда, где совершился грех,
И Небеса я буду умолять,
Чтоб кара их одну меня постигла,
Виновницу несчастья твоего.
Рыдания прервали речь её.
Раскаяньем её обезоружен
И кротостью, Адам подругу поднял,
Которая была еще недавно
Отрадою его, и молвил кротко:
— Себе одной, как прежде, безрассудно
Ты требуешь возмездия. Увы!
Перенеси страданья те сначала,
Что выпали тебе самой на долю!
Когда б могли моления помочь —
Я ранее воззвал бы к Небесам
И умолял о каре для себя
И к немощи твоей — о состраданье.
Встань! осуждать друг друга мы не будем:
И без того осуждены мы оба.
Взаимною любовью и поддержкой
Попробуем гнет скорби облегчить.
Кончины день придет еще не скоро;
Замедлит он, как вечер, приносящий
Страданиям с собою облегченье,
И нашу скорбь разделит все потомство,
Злосчастное потомство!
Отвечала,
Утешена его словами, Ева:
— По опыту мне ведомо, Адам,
Что я могу в сужденьях ошибаться,
Но ты меня прощаешь, ты вернул
Доверье мне, и я вернуть надеюсь
Любовь твою, для сердца моего
Единую отраду. Суждена ли
Мне жизнь иль смерть — я от тебя не скрою,
Какую мысль внушила мне тревога.
Возможность есть не только облегчить
Страданий гнет, но положить конец
На-веки им, и это — в нашей воле.
Не в праве ль мы предотвратить рожденье
Злосчастных чад, заране обреченных
Быть жертвами неумолимой смерти?
Бездетен ты, — бездетным оставайся,
И, лютой смерти алчность обманув,
Лишь мы вдвоем её добычей станем.
Но, если ты находишь слишком тяжким
От радостей любовных воздержанье,
Тогда себя и нерожденных чад
Освободим решительным ударом.
Не трепетать пред смертью предлагаю,
Но к ней самим кратчайший путь избрать
И уничтожить силу разрушенья,
К такому же прибегнув разрушенью.
В отчаянье своем замолкла Ева,
Она так много думала о смерти,
Что бледностью смертельною покрылись
Черты её. Но, в сердце уповая
На лучшее, Адам остался тверд
И отвечал: — Твое презренье к жизни
И к радостям её рождает мысль,
Что высших ты исполнена стремлений,
Но твой совет искать в самоубийстве
Спасения ее опровергает.
В нём слышится любовь большая к жизни
И к радостям, которыми безмерно
Ты дорожишь. И, если избежать
Возмездия ты думаешь со смертью,
То, знай, Творца не властны обмануть
Мы; гнев Его своим ожесточеньем
Лишь возбудим сильнее, и Всевышний
В нас поселит живую смерть на-век.
Поищем же разумного решенья,
Которое таится в приговоре:
«И семенем Жены глава сотрется
Змеиная». Под змеем разумеет
Господь и Бог, конечно, Сатану,
Который нам являлся в виде змея.
Главу его на-веки сокрушить —
Достойное отмщенье! Его,
Бездетными оставшись, мы лишимся,
И злобный враг избегнет наказанья,
Которое постигнет нас вдвойне.
Итак, спешим отринуть о насилье
На-веки мысль, а также о бесплодье.
Она у нас надежду отнимает,
Гордыню лишь и злобу порождая
На Господа-Творца и на ярмо,
Возложенное им на плечи наши.
Исполненный великим милосердьем,
Он нас судил без гнева, без укора.
Немедленной кончины ждали мы
И что же? Ты обречена Всевышним
Рождать детей в болезнях и скорбях,
Но радостью они вознаградятся,
Когда сама плод чрева твоего
Увидишь ты. Меня Его проклятье,
На землю пав, едва собой коснулось.
Трудом своим питаться должен я.
Но это ли — несчастье? Опасней
И тягостней была бы праздность мне.
От холода и зноя Он одеждой
Нас защитил и пожалел о нас.
И, если мы с мольбой Ему предстанем,
Он внемлет нам, и сердце в Нём смягчится.
С суровостью природы Он бороться
Научит нас. Вот, небо омрачилось,
И поднялся сырой и резкий ветер,
Пронесшийся среди ветвей кудрявых.
Мы видели, как столкновенье туч
Сверкающую молнию рождало,
Которая, огнем на землю пав,
Кору сосны иль пихты зажигала,
Вокруг себя тепло распространяя.
Попробуем и мы, посредством тренья
Горючих тел, добыть себе огонь.
