И вѣяло вечернею прохладой,
Когда Судья и вмѣстѣ ихъ Заступникъ
Сошелъ судить виновныхъ. Въ шумѣ вѣтра,
На склонѣ дня, до слуха ихъ донесся
Гласъ Господа, ходившаго въ саду,
И въ ужасѣ отъ Божіихъ очей
Жена и мужъ спѣшатъ укрыться въ чащѣ.
Приблизившись, Господь зоветъ Адама:
— Гдѣ ты, Адамъ, ты, радостно спѣшившій
Навстрѣчу Мнѣ? Тебя не вижу Я.
Иль предъ тобой со славой умаленной
Являюсь Я, иль самъ ты измѣнился
И Моего присутствія бѣжишь?
Что сталося съ тобою? Выходи!
Выходитъ онъ и вслѣдъ ему — жена,
Спѣшившая на преступленье первой.
Въ смущеніи они предстали оба,
И не было во взорѣ ихъ любви
Къ Всевышнему и нѣжности другъ къ другу;
Въ немъ явственно свѣтилися тревога,
Отчаянье, лукавство, гнѣвъ и стыдъ.
И Господу Адамъ отвѣтилъ кратко:
— Я былъ въ саду, но, слыша приближенье
Твое, Господь, невольно устрашился
И, будучи нагимъ, укрылся я.
И безъ укора кроткій Судія
Сказалъ ему: — Ты слышалъ голосъ Мой
И ранѣе, но не страшился ты,
А радостно спѣшилъ ко Мнѣ навстрѣчу;
Зачѣмъ-же ты его страшишься нынѣ
И какъ узналъ о наготѣ своей?
Иль съ дерева познанія преступно
Отвѣдалъ ты запретнаго плода?
И, горестью глубокой удрученный,
Такъ говоритъ въ борьбѣ съ собой Адамъ:
— О, Небеса! На одного себя
Припять вину иль обвинить подругу,
Которая осталась мнѣ вѣрна?
Но одному за грѣхъ перенести
Возмездіе мнѣ было-бъ слишкомъ тяжко.
Притомъ укрыть невластны отъ Тебя
Мы истину. Жена моя, подруга,
Дарованная мнѣ Тобой Самимъ,
Которую божественно-прекрасной
И кроткою считалъ я, мнѣ дала
Испробовать запретнаго плода,
И я вкусилъ.
На это возразилъ
Ему Судья: — Но развѣ для тебя
Она — Господь, что болѣе, чѣмъ гласу
Господнему, ты былъ послушенъ ей?
Изъ васъ двоихъ — не ты-ли былъ главою?
Зачѣмъ-же ты отрекся добровольно
Отъ правъ своихъ и сталъ ея рабомъ? —
И, обратившись къ Евѣ, Онъ сказалъ:
— Что, женщина, свершила ты?
Она,
Подавлена печалью и стыдомъ,
Отвѣтила въ смущеніи и кратко:
— Змѣй соблазнилъ меня, и я вкусила.
Тогда, къ суду не медля приступивъ,
Господь и Богъ въ таинственныхъ словахъ
Свой приговоръ надъ змѣемъ произнесъ,
Орудьемъ зла, растлѣннымъ по природѣ,
И надъ Врагомъ, принявшимъ образъ змѣя:
— Будь проклятъ ты межъ тварями земными!
Ты осужденъ во прахѣ пресмыкаться,
И межъ тобой отнынѣ и женою
На-вѣки Мной положена вражда, —
Межъ сѣменемъ жены и межъ твоимъ.
Оно сотретъ главу твою, а ты
Его въ пяту ужалишь дерзновенно.
Такъ Онъ изрекъ пророческое слово,
Которое исполнилось, когда
Узрѣлъ Христосъ — Маріи Дѣвы Сынъ.
Паденіе на землю Сатаны,
Властителя и Князя силъ воздушныхь.
Тогда, возставъ изъ гроба Своего,
Онъ съ торжествомъ явилъ Свою побѣду:
Въ блистательномъ восшествіи на Небо
Плѣненный Адъ повлекъ Онъ за Собой
По воздуху — стихіи Сатаны,
Гдѣ врагъ Небесъ такъ долго былъ владыкой.
И Евѣ Онъ вѣщаетъ приговоръ:
— Когда ты плодъ во чревѣ понесешь,
Умножу Я печаль твою и скорби,
Въ страданіяхъ рождать дѣтей ты будешь,
И станетъ мужъ властителемъ твоимъ. —
Адаму-же сказалъ Господь: — За то,
Что ты жены послушался твоей
И отъ плода запретнаго отвѣдал и —
Изъ-за тебя Я землю проклинаю.
Тернъ и волчецъ она произроститъ,
И, потъ лица обильно проливая,
Ты отъ нея въ скорбяхъ питаться будешь,
Пока ты самъ въ ту землю не вернешься,
Откуда взятъ, и прахъ не станетъ прахомъ.
Таковъ былъ судъ Его надъ человѣкомъ.
Но, видя ихъ нагими предъ Собой,
Подверженными воздуха вліянью,
Онъ послужить не погнушался имъ,
Какъ послужилъ Своимъ ученикамъ,
И кожами звѣриными прикрылъ ихъ.
Надъ наготой души умилосердясь,
Которая постыднѣе тѣлесной,
Онъ и ее покровомъ правосудья
Укрылъ отъ взора Господа-Отца
И вновь къ Нему со славою вознесся,
Оповѣстивъ о томъ, что совершилось,
Хотя Отцу извѣстно было все.
Но ранѣе, чѣмъ совершилось это,
За адскими отверстыми вратами,
Откуда пламя вихремъ извергалось,
Попрежнему сидѣли Грѣхъ и Смерть.
И первая такъ молвила: — О, чадо!
Зачѣмъ-же здѣсь мы праздно возсѣдаемъ,
Покуда онъ — великій нашъ родитель,
Въ иныхъ мірахъ готовитъ намъ пріютъ?
Когда-бъ его постигла неудача,
Онъ былъ-бы вновь сюда врагами вверженъ.
Я чувствую: за гранью этой бездны
Мнѣ власть дана великая, и крылья
Мои растутъ! Послѣдуй-же за мной,
Какъ тѣнь моя; нѣтъ власти во вселенной,
И веяло вечернею прохладой,
Когда Судья и вместе их Заступник
Сошел судить виновных. В шуме ветра,
На склоне дня, до слуха их донесся
Глас Господа, ходившего в саду,
И в ужасе от Божиих очей
Жена и муж спешат укрыться в чаще.
Приблизившись, Господь зовет Адама:
— Где ты, Адам, ты, радостно спешивший
Навстречу Мне? Тебя не вижу Я.
Иль пред тобой со славой умаленной
Являюсь Я, иль сам ты изменился
И Моего присутствия бежишь?
Что сталося с тобою? Выходи!
Выходит он и вслед ему — жена,
Спешившая на преступленье первой.
В смущении они предстали оба,
И не было во взоре их любви
К Всевышнему и нежности друг к другу;
В нём явственно светилися тревога,
Отчаянье, лукавство, гнев и стыд.
И Господу Адам ответил кратко:
— Я был в саду, но, слыша приближенье
Твое, Господь, невольно устрашился
И, будучи нагим, укрылся я.
И без укора кроткий Судия
Сказал ему: — Ты слышал голос Мой
И ранее, но не страшился ты,
А радостно спешил ко Мне навстречу;
Зачем же ты его страшишься ныне
И как узнал о наготе своей?
Иль с дерева познания преступно
Отведал ты запретного плода?
И, горестью глубокой удрученный,
Так говорит в борьбе с собой Адам:
— О, Небеса! На одного себя
Припять вину иль обвинить подругу,
Которая осталась мне верна?
Но одному за грех перенести
Возмездие мне было б слишком тяжко.
Притом укрыть не властны от Тебя
Мы истину. Жена моя, подруга,
Дарованная мне Тобой Самим,
Которую божественно-прекрасной
И кроткою считал я, мне дала
Испробовать запретного плода,
И я вкусил.
На это возразил
Ему Судья: — Но разве для тебя
Она — Господь, что более, чем гласу
Господнему, ты был послушен ей?
Из вас двоих — не ты ли был главою?
Зачем же ты отрекся добровольно
От прав своих и стал её рабом? —
И, обратившись к Еве, Он сказал:
— Что, женщина, свершила ты?
Она,
Подавлена печалью и стыдом,
Ответила в смущении и кратко:
— Змей соблазнил меня, и я вкусила.
Тогда, к суду не медля приступив,
Господь и Бог в таинственных словах
Свой приговор над змеем произнес,
Орудьем зла, растленным по природе,
И над Врагом, принявшим образ змея:
— Будь проклят ты меж тварями земными!
Ты осужден во прахе пресмыкаться,
И меж тобой отныне и женою
На-веки Мной положена вражда, —
Меж семенем жены и меж твоим.
Оно сотрет главу твою, а ты
Его в пяту ужалишь дерзновенно.
Так Он изрек пророческое слово,
Которое исполнилось, когда
Узрел Христос — Марии Девы Сын.
Падение на землю Сатаны,
Властителя и Князя сил воздушных.
Тогда, восстав из гроба Своего,
Он с торжеством явил Свою победу:
В блистательном восшествии на Небо
Плененный Ад повлек Он за Собой
По воздуху — стихии Сатаны,
Где враг Небес так долго был владыкой.
И Еве Он вещает приговор:
— Когда ты плод во чреве понесешь,
Умножу Я печаль твою и скорби,
В страданиях рождать детей ты будешь,
И станет муж властителем твоим. —
Адаму же сказал Господь: — За то,
Что ты жены послушался твоей
И от плода запретного отведал и —
Из-за тебя Я землю проклинаю.
Терн и волчец она произрастит,
И, пот лица обильно проливая,
Ты от неё в скорбях питаться будешь,
Пока ты сам в ту землю не вернешься,
Откуда взят, и прах не станет прахом.
Таков был суд Его над человеком.
Но, видя их нагими пред Собой,
Подверженными воздуха влиянью,
Он послужить не погнушался им,
Как послужил Своим ученикам,
И кожами звериными прикрыл их.
Над наготой души умилосердясь,
Которая постыднее телесной,
Он и ее покровом правосудья
Укрыл от взора Господа-Отца
И вновь к Нему со славою вознесся,
Оповестив о том, что совершилось,
Хотя Отцу известно было все.
Но ранее, чем совершилось это,
За адскими отверстыми вратами,
Откуда пламя вихрем извергалось,
По-прежнему сидели Грех и Смерть.
И первая так молвила: — О, чадо!
Зачем же здесь мы праздно восседаем,
Покуда он — великий наш родитель,
В иных мирах готовит нам приют?
Когда б его постигла неудача,
Он был бы вновь сюда врагами ввержен.
Я чувствую: за гранью этой бездны
Мне власть дана великая, и крылья
Мои растут! Последуй же за мной,
Как тень моя; нет власти во вселенной,
