жешь замѣтить въ памяти. Зодчество грубѣе и вмѣстѣ колосальнѣе другихъ искусствъ, какъ то: живописи, скульптуры и музыки, и потому эфектъ его въ эфектѣ. Масса города имѣетъ уже тѣмъ выгоду, что ее вдругъ можно измѣнить, исправить по своему произволу. Иногда одно только строеніе среди ея—и она совершенно измѣняетъ видъ свой, принимаетъ другое выраженіе; такъ какъ всякой рисунокъ ученика вдругъ оживляется подъ кистью или карандашомъ его учителя, который въ одномъ мѣстѣ подкрѣпитъ, въ другомъ отдѣлитъ, въ третьемъ только тронетъ,—и все уже не то. Притомъ самыя ошибки уже подаютъ идею о томъ, какъ избѣжать ихъ, безхарактерное подаетъ мысль о характерномъ, мѣлкое и плоское вызываютъ въ противоположность дерзкое и необыкновенное, углубленіе внизъ подаетъ идею о возвышеніи вверхъ и на оборотъ. Геній богачъ страшный, передъ которымъ ничто весь міръ и всѣ сокровища.
При построеніи городовъ нужно обращать вниманіе на положеніе земли. Города строются или на возвышеніи и холмахъ, или на равнинахъ. Городъ на возвышеніи менѣе требуетъ искуства, потому, что тамъ природа
