предметѣ нашихъ помысловъ и оттого по неволѣ раздробляемъ всѣ наши произведенія на мѣлочи и на прелестныя игрушки. Мы имѣемъ чудный даръ дѣлать все ничтожнымъ. Египетскую архитектуру которой весь эфектъ въ колосальности, мы издерживаемъ на небольшіе мостики, на ворота, вершину которыхъ проѣзжающій кучеръ можетъ достать рукою. Изъ Готической мы дѣлаемъ серьги, футляры для часовъ; Греческую мы употребляемъ въ бесѣдкахъ. Въ публичныхъ же и огромныхъ зданіяхъ показываемъ такую архитектуру, которую врядъ ли можно признать особеннымъ родомъ. Въ ней столько безмыслія, такое негармоническое соединеніе частей, такое отсутствіе всякаго воображенія, что недостаетъ силъ назвать ее имѣющею свой характеръ архитектурою.
Есть рудникъ, о которомъ едва только знаютъ что онъ существуетъ; есть міръ совершенно особенный, отдѣльный, изъ котораго менѣе всего черпала Европа. Это — архитектура Восточная. Архитектура, которая создана однимъ только воображеніемъ, воображеніемъ восточнымъ, горячимъ,
