вить дѣло, что большимъ вліяншемъ стали пользоваться люди гуманные и образованные, разумѣетя, насколько они могли быть такими въ то время, мало-по-малу оттѣсняя на задній планъ людей, извѣстныхъ своими солдатскими и варварскими пріемами въ обращеніи съ кадетами, принимая и самъ дѣятельное участіе въ воспитательной и хозяйственной части корпуса. При Назимовѣ тѣлесныя наказанія если не были совершенно вытѣснены изъ употребленія, то сдѣлались, во всякомъ случаѣ, болѣе рѣдкими и примѣнялись только въ крайнихъ, изъ ряда вонъ выходящихъ, случаяхъ, и то не иначе, какъ по личному его разрѣшенію. При немъ значительно также улучшилась и пища кадетъ. Вообще, въ двухъ-лѣтнее директорство Назимова, онъ умѣлъ сдѣлать, насколько могъ, много добраго и полезнаго для насъ. Я рѣшительно не припомню ни одного случая, чтобы при Назимовѣ кого-либо отправили въ кантонитскіе баталіоны, что случалось раньше довольно-таки часто. И потому мы были очень опечалены, когда, въ самомъ началѣ Крымской войны, императоръ Николай Павловичъ назначилъ Назимова кригсъ-коммиссаромъ дѣйствующей арміи, и онъ, не ожидая даже пріѣзда новаго директора, уѣхалъ изъ Бреста.
Батальоннымъ командиромъ, во время директорства Гельмерсена, Майнандера и Назимова, былъ полковникъ Уструговъ, который особаго значенія у насъ не имѣлъ, такъ какъ ни въ воспитательную, ни въ научную область не вмѣшивалея. Занимался онъ исключительно одною фронтовою частью, которую довелъ до совершенства, и на смотрахъ государя Николая Павловича, наслѣдника цесаревича, на смотрахъ инспекторскихъ — брестцы отличались безукоризеннымъ исполненіемъ ружейныхъ пріемовъ и всѣхъсложныъ, въ то время, построеній. Церемоніальнымъ же маршемъ, тихимъ даже шагомъ, проходили такъ стройно, сто всн четыреста кадетъ батальона подымали ноги на одну и ту же высоту, а весь батальонъ, по фронту, представлялъ прямую линію, не только безъ изгибовъ, но даже безъ малѣйшихъ неровностей. Равненіе было доведено до идеально прямой линіи, и когда теперь смотришь на проходящіе церемоніальнымъ маршемъ войска, то, по старой привычкѣ, приходишь въ изумленіе, что ихъ не только не гонятъ съ плаца, но даже еще благодарятъ. Въ наше время военная служба, вообще, оснвоана была на внѣшности, на выправкѣ. Обученіе и въ кадетскихъ корпусахъ состояло въ вытягиваніи носка, держаніи круче ружейнаго приклада, маршировкѣ дотого плавной, чтобы не проливать стаканы съ водою, поставленные на плечи, и въ ружейныхъ пріемахъ, дотого отчетливыхъ, что когда дѣлали ихъ четыреста человѣкъ, то казалось, что это дѣлалъ одинъ. Передъ смотрами мы, обыкновенно, ослабляли винты у ружей, отчего, при ружейныхъ пріемахъ, въ ловкихъ рукахъ нашихъ, звукъ, издаваемый ружьями, походилъ на
